Однако Наташа считала необходимым при каждом появлений синьоры Джанчини давать ей понять, насколько та нежеланная гостья в их доме. Синьора же Маргерита, в свою очередь, не стеснялась неудовольствием девушки, открыто кокетничая с ее отцом.
Василий Федорович, зная все это, решил спуститься побыстрее вниз и успел вовремя, так как его дочь и синьора Маргерита о чем-то уже спорили.
— Как! — воскликнула Маргерита, — Правда ли то, что я узнала?
— Что именно, друг мой? — Нарышкин склонился к руке красавицы, приветствуя ее.
— Вы возвращаетесь в Россию?
— Увы, да. Долг зовет, — ответил Василий Федорович.
— О каком долге идет речь? — Пылкая итальянка проявила весь свой темперамент в этом вопросе, задав его с той особой интонацией, которая указывала окружающим на ее прямое право спрашивать такие вещи.
— О долге перед дочерью, синьора, о долге перед Отечеством и перед моей семьей.
— О-о! — Собственно, ей нечего было возразить.
Довольная Наташа улыбнулась.
— Но разве это так уж необходимо? — спросила Маргерита.
— Да. Я решил это твердо, — ответил Василий Федорович. — Друг мой, — обратился он к дочери, — я прошу тебя оставить нас на несколько минут.
Хотя девушке это было неприятно, она, ушла, сделав знак Марии следовать за нею.
Василий Федорович подал руку синьоре Маргерите и провел ее в свой кабинет.
— О Базилио, зачем вы покидаете меня? — Она бросилась к нему на шею.
— Ну-ну, к чему это? — Василий Федорович обнял ее усмехнувшись. — Я никогда не поверю, что ваше сердце разобьется с моим отъездом. Наверняка у вас есть в запасе несколько поклонников, которые и утешат вас. К тому же я не молод и не могу быть вам подходящим спутником в этой жизни.
— О, как вы ошибаетесь! Вы знаете, что я люблю вас! Знаете, что у меня никого нет, кроме вас. А что касается вашего возраста, то это все глупости!
— Полно. Вам двадцать и я сгодился бы вам в отцы по своим летам. К тому же вы забываете, что вы католичка, а я православный.
— Для вас я готова сменить веру.
— К чему? Вас отвергнут семья и родина. А на новой родине… Вряд ли вам понравится жить в России. — Он усадил Маргериту на диван и сел рядом с нею. — У нас в России девять месяцев в году стоит холод и только три, ежели повезет, бывает тепло. И то наше тепло похоже на вашу южную зиму. Представьте, каково вам будет в таком климате?
— Когда любят, — упорно продолжала Маргерита, — могут вытерпеть все.
— Ну хватит. — Василий Федорович поднялся. — Я вам, кажется, уже давно все объяснил. А кроме прочих причин, позвольте напомнить вам еще одну: моя дочь.
— Что ваша дочь? — Маргерита упрямо взглянула на него.