— Вы не нравитесь ей, она не нравится вам. Как вы будете жить в одном доме? К тому же я обещал ей…
— Что?
— Я обещал никогда не жениться. Вас это обидит, но я должен сказать вам, что чту память ее матери и своей жены, и хотя я и не сделался монахом и грешен, но жениться я не буду. На том свете мне хотелось бы быть только рядом с ней, — тихо добавил он.
— Вы обманули меня! — воскликнула Маргарита, разозлившись.
— Я? Помилуй Бог! В чем? Разве я что-то обещал вам?
Она сидела, опустив голову. Василий Федорович подошел к ней и приподнял ее лицо за подбородок, заставив взглянуть ему в глаза.
— Я разве что-то обещал вам? — повторил он.
— Нет, — нехотя ответила она.
— Я говорил, что брака между нами быть не может, и вы соглашались, так?
— Да, так…
— Не надо, не злитесь на меня, — мягко продолжил он, сев снова рядом с нею.
В ответ на эти слова синьора Джанчини заплакала.
— О Господи, — произнес Василий Федорович. — Я, верно, поступил слишком опрометчиво… Но вы казались мне сильной женщиной. Я думал, что вы понимаете меня и в решающий момент отнесетесь ко всему спокойно и разумно.
— Любящая женщина не может быть разумной! — воскликнула она.
— Ну вот снова, — устало произнес он. — Как изволите, сударыня, но мы скоро уезжаем и, позвольте вам заметить, что любящий мужчина также не может быть разумным.
— Вы? Любите? Кого?! Вы не можете любить! — Маргерита ломала руки в отчаянии.
— Я любил и люблю свою жену и, кроме нее никто, вы слышите, никто не будет подле меня ни на этом, ни на том свете. Вам этого достаточно? — Василий Федорович разозлился, но постарался взять себя в руки. — Успокойтесь. Ваших слез никто не должен видеть. И так вы уже всех взбаламутили своими криками. Ну?
Она подняла лицо, посмотрела на него пристально и ответила:
— Я никогда не оставлю вас. Вы любили свою жену, стало быть, знаете, что делает с человеком это чувство. А я люблю вас и ничего не могу с собой поделать, я последую за вами в Россию, хотите вы того или нет.
— Делайте что хотите. Только потом не пожалейте. В России с вами может случиться то, чего вы совсем не ожидаете.
— Вы угрожаете мне? — встрепенулась она.
— Нет. Предупреждаю об опасности. Впрочем, меня вы можете не опасаться, я никогда не причиню вам вреда. Но кто знает, как вам там придется…
— Она ушла? — Наташа тихо скользнула в комнату.
— Ушла… — ответил ей отец. — Но позволь тебе заметить, друг мой, что так себя вести все-таки не следует.
— Прости, но я не могу сдержаться. Она меня, кстати сказать, так же терпеть не может и не чает, как от меня отделаться.