Мушкетер преспокойно снял маску, и она увидела довольно приятное лицо: бледное, в обрамлении светло-русых волос, со стального цвета глазами:
— Нарышкин Василий Федорович. — Он элегантно поклонился на французский манер. — А кто же вы, моя прелестница?
— Да вам-то что за дело? — Наташа завязывала маску. — Оставьте меня в покое.
— Хорошо. — Нарышкин был явно разочарован. — Нет, ну неужели вам и впрямь было так неприятно?
Она, пораженная, посмотрела на него:
— Странный вы человек. Я вас впервые в жизни вижу, вы бросаетесь на меня и к тому же убеждены, что мне это приятно?
— Ну… Нравы нашего двора достаточно свободны. Я не подозревал, что даме, бывающей при дворе, мой поступок покажется в диковинку. Впрочем, вас я здесь вижу впервые и, может быть, ошибаюсь…
— Может быть, при дворе и такие нравы, но я тут впервые и привыкнуть к ним не успела. И надеюсь, что такие нравы у меня в привычку не войдут никогда!
— Смело и благородно…
— Прощайте. — Она горделиво отвернулась и поспешным шагом отправилась прочь.
Теперь девушка смотрела вокруг себя, опасаясь любого, кто приближался к ней. Тут ее локтя коснулись, и она вздрогнула, ожидая нового нападения.
— Наталья Петровна…
Наташа обернулась в изумлении. Рядом стоял офицер… Офицер! Тот самый! Сердце ее радостно забилось.
— Простите мне мою вольность… — Он заколебался, сомневаясь в правильности своего поступка. — Вы, должно быть, позабыли меня, но в Москве… Мне казалось… — Он замялся.
— Ну конечно, я помню вас! — на душе ее стало тепло.
— Да?
— Но вы как меня узнали в этой маске?
— Я видел, как вы говорили с Нарышкиным и на вас не было маски.
— Неприятный человек…
— Он… он оскорбил вас? — Офицер насторожился.
— Нет-нет… Пустяки… Но… Я не знаю до сих пор, как вас зовут…
— Простите. Плещеев Александр Матвеевич. А о вас я знаю все…
Голос его сладко замер у нее в ушах. Плещеев протянул ей руку:
— Вы позволите?
Она робко улыбнулась и подала ему руку вместо ответа.
— Отчего вы не танцуете?
— Я плохо умею танцевать, меня почти не учили. Но… — Она помедлила. — Как вы узнали мое имя?
Плещеев усмехнулся, и это отчего-то сделалось Наташе неприятно, но она отогнала от себя это впечатление.
— Это довольно просто: я выследил вас. Раз пошел следом, довел вас до дому, потом узнал чей это дом и кто в нем живет. Все просто. Вы разочарованы?
— Нет…
— Вы впервые при дворе, я угадал?
— Да. Отец приказал приехать нам в Петербург. Мы прибыли два дня назад, и тут же этот маскарад. Признаться… уезжая из Москвы, я сожалела о том, — она посмотрела на него, — что не увижу больше вас.