Хотя банкиров тоже можно понять. Им нужна уверенность, что их деньги вернутся с процентами, а этого Выселенцев гарантировать не мог. Катастрофа, случившаяся в прошлом году, и недавнее банкротство единственного заказчика, с которым был подписан твердый контракт на запуск целой серии низкоорбитальных спутников связи, сделали перспективы компании «Аурига» весьма зыбкими. Положение мог бы спасти новый крупный заказ, но откуда ему взяться?
Пробка, вызванная аварией, наконец, рассосалась, и вскоре сверкающая сапфирная башня «Тихоокеанского» скрылась окончательно, заслоненная небоскребами нефтяных компаний и деловых центров. Справа промелькнуло ребристое и круглое, как маячный фонарь, здание Владивостокской фондовой биржи. Дурно становилось при мысли, какие здесь крутятся деньжищи. Дневного оборота колоссальной финансовой центрифуги хватило бы на постройку небольшой лунной базы, не то что на спасение маленького частного предприятия. Несправедливо все-таки устроена жизнь…
Нужно было еще заехать на работу, поэтому домой Выселенцев вернулся поздно.
– Ну, как? – спросила с порога Тамара.
– Плохо, – ответил Выселенцев, снимая пальто. – Дали нам еще два месяца отсрочки. Корабль запустить успеем, но банкротиться все равно придётся.
– Неужели ничего нельзя сделать?
– Теоретически – можно. Практически – нет.
С супругой раздраженному и усталому Выселенцеву говорить совсем не хотелось, поэтому тон его был холоден и сух. Тамара никогда не интересовалась его делами, а теперь, когда они пошли прахом, вдруг начала проявлять живейшее любопытство. Боится, что ее благополучной жизни придет конец?
Выселенцев прошел в кабинет, сел за стол и погрузился в оцепенение, глядя на модель «Интеграла». Рядом стояла на подставке модель того самого спутника, с которым когда-то были связаны надежды вернуть деньги, вложенные в проект. «А чего он тут до сих пор стоит?» – уже в который раз подумал Выселенцев и, решившись наконец, убрал спутник из поля зрения, переставив его на полку книжного шкафа. Это, наверное, правильно, однако лишенный своего приятеля «Интеграл» сразу стал казаться таким одиноким и осиротевшим, что без боли смотреть невозможно… Выселенцеву вдруг до смерти захотелось курить. Поморщившись от осознания собственной слабости – опять не получилось бросить, – он порылся в ящике стола и достал из-под кучи разного хлама случайно не выброшенную пачку сигарет.
Когда он с жадностью делал вторую затяжку, в кабинет вошла Настя. Увидев окутанного дымом отца, она застыла на пороге, а потом, опомнившись, спросила: