Профессиональным взглядом Фадеев сразу различил нескольких провокаторов. Во втором-третьем ряду, руки в карманах, в руках – пистолеты или гранаты. Может быть, будут стрелять прямо через плащи. Может, вытащат и бросят гранату. А потом другие, из задних рядов, поведут толпу на штурм. За десять минут они поднимутся в кабинет директора и разобьют аппаратуру. Активировать взрывное устройство вовремя не получится.
Майор взял у одного из полицейских мегафон, вышел вперед.
– Ну, что ты нам скажешь? – заорал один из провокаторов.
Ошибка со стороны революционеров. Теперь его будут слушать – по крайней мере, несколько секунд. А потом начнут кричать: он лжет, бейте его. И застрелят… Прольется та самая кровь, которая сделает всех решительнее. Но ведь не всегда можно сказать, что человек лжет! Даже если он жандарм, который стоит перед толпой тех, кто ненавидит полицию и жандармов.
Фадеев откашлялся, приосанился и, вместо того чтобы говорить, тихо запел приятным баритоном.
Вихри враждебные веют над нами,
Темные силы нас злобно гнетут.
В бой роковой мы вступили с врагами,
Нас еще судьбы безвестные ждут…
Толпа стояла ошеломленная. Жандарм, который поет «Варшавянку» перед демонстрантами? По собственной воле? Он издевается? Или взбунтовался и выступает вместе с ними?
Фадеев возвысил голос и запел громче, торжественнее.
Но мы подымем гордо и смело
Знамя борьбы за рабочее дело,
Знамя великой борьбы всех народов
За лучший мир, за святую свободу.
Многие в толпе подхватили припев. Некоторые – вопреки своему желанию. Пела почти вся площадь.
На бой кровавый,
святой и правый
Марш, марш вперед,
рабочий народ.
На порог тем временем вышел Шубин. С мегафоном в руке, он явно намеревался продолжить песню. Фадеев вспомнил досье на гуковского мэра, которое читал в Москве, – петь он умел и любил, а еще отлично играл на гитаре.
У какого-то провокатора не выдержали нервы. Он заверещал «на бой, на бой» и швырнул под ноги Фадееву гранату. Но не всё ли равно было майору? Он выиграл время. Теперь толпа не успеет подняться в кабинет директора. Скругленный цилиндр упал на ступеньки рядом с Фадеевым, закрутился. А ведь жаль обманутых людей! Посечет человек двадцать, не меньше. И Шубина, который встал с ним плечом к плечу, и молоденьких полицейских.
Надеясь, что успеет, Фадеев упал на гранату и закрыл ее телом. Землю ощутимо тряхнуло. Народ закричал. Григория удивило, что он слышит этот крик.
Колеса «Тихого Дона» бодро стучали по рельсовым стыкам. Сквозь серую мглу поезд уносился на север, в Москву. Как и для проезда на Дон, жандармерия выделила в распоряжение Фадеева целый вагон, хотя важного ключа он с собой не вез. Он взял с собой Лизу, которой досталось отдельное купе, ее маму – тоже с отдельным купе (не может же молодая девушка путешествовать с чужим мужчиной одна), мэра Гуково Шубина и начальника жандармерии Стасова – у тех были дела в Москве. Казенные средства надо экономить.