Мишаня, собравшийся было подрихтовать Коляну нос, замер, обернувшись на женщину, и опустил руку.
– Тебя как зовут? – непосредственно поинтересовался он у стройной, гордой дамы.
– Мари! – почему-то не возмутившись, ответила та, зардевшись лицом.
– Ма-а-шка, значит, – нахально хмыкнул парень.
– Чего ты к ним привязался? – в душе вознегодовала она, но не стала настаивать на «Мари».
– А чего собачку обижают? – вопросом на вопрос ответил Мишаня.
«Он прав! Попробовал бы кто мою Альму обидеть…»
«Е-к-л-м-н… – подумал Покемон. – От нас бы такого хамства госпожа не потерпела…» – и вздрогнул, столкнувшись с ненавидящим взглядом стоявшего поодаль на корточках Джонни-Дорофея.
– Пошли! – приказала разбитому воинству «крестная мама» и, заходя в калитку, еще раз обернулась на Мишаню.
Тот растерянно стоял на дороге и тоже глядел на нее. Забыв купить джин-тоник, переправляясь на лодке обратно, Мишаня мысленно представлял Марусю и сравнивал ее с Дунькой. Дунька от сравнения явно не выигрывала.
Причаливая, вздохнул, услыхав стрельбу где-то в районе поляны. «Совсем народ оборзел, с утра до ночи палят, как в Америке какой», – направился он к сторожке.
Не успел сварганить себе нехитрый обед, как кто-то стал ломиться в калитку. Еще раз вздохнув, взял купленную винтовку и, по-ковбойски растворив дверь ногой, высунул ствол наружу:
– Кого там нелегкая несет? Ща черепушку расколю, – вполне миролюбивым голосом пообещал непрошеному визитеру.
– Ты, Мишаня, брови-то не топорщи, – тоже беззлобно возразил Барабас. – Чего запираться стал?
– Това-а-рищ прапорщик! – отомкнул калитку егерь.
– А документик на мериканскую винтовку е-е? – ожил младший лейтенант милиции.
– В лесу нашел, – расстроенно сморщился Мишаня, – как раз хотел тебе нести.
– Щас в лесу че угодно найдешь, – с ходу поверил ефрейтору прапорщик, – потому как не лес у тебя стал, а осиное гнездо, – по-хозяйски потопал к дому. – Я тут пострадал маленько, – на ходу бросил он, – так давай с устатку выпьем, да поспим…
Достав энзешную поллитру самогонки, Мишаня выставил ее на стол.
Пообедав, Барабас задал такого храпака, что привыкший ко всему егерь решил спать в тенечке на травке, а невидимые ему Кумоха с домовым Ерошкой, который тоже по матушке крыл гостя, расположились на крыше, с теневой стороны трубы.
Но долго спать Мишане не пришлось. Кривой дятел, усевшись над его головой, стал долбить клювом по трухлявой доске сарая.
– О-о-о, дятлик! – привстал егерь и стал вслушиваться в четкие звуки азбуки Морзе.
«Гости! Гости!» – выстукивал дятел.
– Спасибо! – рывком поднялся Мишаня и, пройдя в сторожку, взял из рук спящего участкового свою винтовку.