Зато он неожиданно обнаружил в себе другой талант — писательский. Затрагивая многочисленные злободневные проблемы текущих лет, он преподносил их в яркой, практической форме, показывая реальность, какой она была, но, тем не менее, оставляя место надежде на лучшее, что обязательно должно произойти.
Да, он был оптимистом. Он хотел им быть. Для сына, для себя… Не мечтателем, а именно оптимистом.
Антон воспринял увлечение отца тепло, даже радостно. Сам он для себя уже давно все решил, и теперь лишь хотел, чтобы отец нашел то самое занятие для души, которое сделало бы его счастливым. До смерти жены — это была его работа, исследования, поездки в разные уголки света, вечная нескончаемая гонка за новыми впечатлениями. Он, как истинный профессионал, почти фанатик своего дела, приветствовал любое начинание, поддерживая его даже в том случае, если понимал, то оно изначально обречено на провал. Его это не интересовало. Ему был важен сам процесс. И он был безгранично счастлив.
После смерти жены он должен был посвятить себя сыну, уделяя ему внимание, заботясь о нем, помогая справиться с потерей, дать ему достойное образование. И он, как любящий отец, несколько лет отдал во служение Антону. Наверное, именно тогда стал ему тем самым «настоящим» отцом, которого мальчику не хватало, когда тот был ребенком. Все свободное время они проводили вместе, рыбачили, ходили в горы, спускались по горным рекам, предпринимали вылазки на природу. И тогда он тоже был счастлив.
А теперь, когда Антон поступил в университет, выбрал свой путь в жизни, да и вообще стал мужчиной, поиски себя и своего дальнейшего смысла жизни начались для Олега с новым усердием.
Нужно было найти цель — к чему двигаться, куда идти, зачем ему это будет надо.
Решил вернуться в исследовательскую деятельность, даже принял участие в экспедиции на Дальний Восток. Но эта вылазка принесла ему не больше, а даже меньше удовольствия, чем обычный спуск по реке с сыном. Как бы ни обидно и грустно было это признавать, но факт оставался фактом: то, что когда-то казалось Олегу смыслом жизни, стало вдруг второстепенным, неважным, неинтересным, блеклым и серым.
Стал писать. Сначала совершенно пустые и нелепые фразы в своем ежедневнике. А потом они, к его собственному изумлению, стали обрастать развернутыми предложениями, точными характеристиками и образами, обрисовываться яркими красками, обретать глубокий философский подтекст.
Из-под ручки обычного профессора, исследователя вышла неплохая художественная работа.
Первая книга имела невероятный по своей силе успех и разошлась огромным тиражом. О его таланте стали говорить по всей России; встречи, конференции, интервью с новым талантливым автором, так внезапно, но уверенно вспыхнувшим сверхновой на небосклоне русской литературы.