- Ты своего не сильно жалел, - не принял сочувственного отношения Тутан, угрюмо поглядывая из-под бровей на остальных старейшин, которые его не поддержали.
Влер печально вздохнул, качая головой...
- Посмотри на меня, Тутан! Как я сейчас об этом сокрушаюсь!
- Если так рассуждать, то мы дойдем до того, что и воевать у нас никто не будет! - вмешался старейшина Молчаливый Зирн, самый старый из десятки. От его решения зависело, как будет жить племя лэров дальше.
- Да, и я к тому веду! - сурово ответил Влер, стиснув зубы. - Это мне надо было стать командиром и водить отряды! А не посылать сыновей! У Райна даже детей не осталось. Вот и надо было ему заводить семью и растить сыновей, а мне воевать!
- Это хорошая идея, - весело поддержал Тимор. - Мне тоже надоело смотреть, как молодые гибнут, а мы сидим тут и рассуждаем!
- Не горячись, молодых тоже должен кто-то учить! - сурово отрезал Стил. Один из самых смелых воинов, о котором у вечерних костров рассказывали почти легенды. Он из всех Старейшин был самым крепким и коренастым, но ростом был ниже всех.
Как учитель Райна он тяжело переживал его гибель, словно собственную вину. Под этим предлогом сегодня перед судилищем Дирк напросился к нему в ученики.
Пока Старейшины высказали свое мнение, Зирн молчал, и выслушав последнего, сухо произнес:
- Мы дадим Крафу отряд и посмотрим. Если у него получится, то все останется как прежде... Если нет, то мы возьмем всех бойцов под себя и доведем затянувшуюся войну до конца!
***
Лея очнулась через несколько часов от нестерпимой рези в ноге... Она лежала полностью на руках скорченного лэра.
Ей было невыносимо тяжко выносить боль в ноге, не то чтобы спать. Опасаясь разбудить лэра, она едва сдерживала стон. Ей бы перевернуться или еще как поменять положение затекшего и покалеченного тела... но рана неудержимо пульсировала, выматывая эмирими до холодного пота.
Пустого пространства чтобы соскользнуть, вокруг мужчины почти не было. Лея быстро осмотрелась, выбирая подходящие варианты, затем опустила здоровую руку на камни и с трудом перенесла на нее свой вес.
Приподнявшись, она осмотрела лэра, пытаясь лечь так, чтобы не потревожить его рану на груди, над которой вся одежда была пропитана засохшей кровью.
Лея, как ни странно, чувствовала себя обязанной лэру за заботу и помощь, потому те крохи магии, что она чувствовала в себе, направила на исцеление "противника". После этих усилий по излечению, лэр начал глубже и спокойнее дышать, его сон стал безмятежнее. Секунду понаблюдав за результатом, Лея устало легла и попыталась уснуть под аккомпанемент дергающейся от неистовой боли ноги.