Рис был приготовлен на индийский манер, с множеством специй, вперемешку с кусочками мяса и овощей. Блюдо выглядело так, будто его только что приготовили; от тарелки поднимался приятный аромат. И тарелка, и прибор сверкали чистотой. Эмма почувствовала приступ голода.
— Эта еда не из кафе, — пояснил Дэниэл. — Жена хозяина приготовила рис для своей собственной семьи, и я попросил ее поделиться с нами. Я объяснил ей, что вам нужно быть предельно осторожной с едой.
— Спасибо за заботу, — с благодарностью ответила Эмма.
Она вдруг поняла, что уже давно никто из мужчин не заботился о ней таким образом. И не потому, что Саймон уезжал на целые месяцы в экспедиции: просто их отношения твердо базировались на равном партнерстве. Предполагалось, что каждый из них способен полностью позаботиться о себе самостоятельно. Точно так же обстояло дело и с ее коллегами по институту.
— Что будете пить? — спросил Дэниэл. — Кока-колу? Пиво?
— Пожалуй, пиво, — ответила Эмма. — Кстати, я заплачу за нас обоих.
Дэниэл принял ее предложение кивком.
— Какое вам пиво — «Таскер», «Килиманджаро» или «Сафари»?
— Вы говорите как настоящий эксперт. Выбирайте на ваш вкус.
Дэниэл махнул рукой мальчику и крикнул:
— Килиманджаро мбили!
Повернувшись к Эмме, он сказал:
— Это танзанийское пиво. Некоторым нравится «Таскер», но его делают в Кении.
Мальчик принес две бутылки, зажав оба горлышка между пальцами одной руки. Поставив их на стол, он мастерски снял с них крышки открывалкой, которая висела у него на шнурке на шее. Для своего юного возраста он делал это с поразительной уверенностью и профессионализмом.
— Сколько тебе лет? — поинтересовалась Эмма.
— Уна миака мингапи? — перевел Дэниэл.
Мальчик показал на пальцах — шесть.
— Ты отлично справляешься, — похвалила его Эмма.
Дэниэл перевел комплимент, но при этом покачал головой.
— Теперь он попросит больше чаевых.
Он собирался уже отправить мальчугана прочь, но снова заговорил с ним, как будто что-то вспомнив. Мальчишка оживился и принялся увлеченно рассказывать. Дэниэл, в свою очередь, нагнулся, чтобы посмотреть возведенную на площади трибуну.
Когда они закончили беседу и мальчик побрел обратно на свое место, Дэниэл обратился к Эмме:
— Я спросил его, что здесь происходило днем на площади. Он рассказал, что сюда приезжал очень важный человек — Джошуа Лелендола, министр внутренних дел.
Эмма постаралась сделать вид, будто она впечатлена этим известием. По всей вероятности, сам Дэниэл питал глубокое уважение к этому политику. Более того, кто-то приложил немалые усилия, чтобы так украсить трибуну. Скорее всего, в этой стране политики интересны гражданам больше, чем в Австралии.