– Растить ребенка – нелегкое занятие, – продолжил он. – Дети привередливы, шумны, своенравны. Ты не ждешь от такого крохи стольких проблем. Это огромная ответственность.
– Я понимаю это, Адан. – Ее сердце застучало от его близости, от разговора об их ребенке. Словно они вдруг оказались на одной стороне. Но она понимала, что это только иллюзия.
Он запустил пальцы в волосы. Ей захотелось пригладить растрепавшиеся завитки, но она не стала этого делать.
– Он не знает тебя, – сказал он. – Если ты войдешь в его жизнь, а потом решишь, что ответственность слишком велика для тебя, ты больно ранишь его.
Изабелла сжала чашку.
– Я не сделала ничего плохого. Я не пыталась быть для него…
– Я знаю. – Он нервно вздохнул. – Калила рассказала мне, что произошло. Она шла коротким путем к детской, когда он услышал твое пение.
Она вспылила:
– Так зачем же ты здесь, если не для того, чтобы наказать меня? Я знаю, ты был бы счастлив, если бы меня не было, Адан. Но я существую. И хочу узнать своего ребенка.
Его глаза ярко горели в закатном свете. Рот сжался в тонкую линию. Ее взгляд задержался на этих твердых, чувственных губах. Они были такими ласковыми в поцелуе. Возбуждение, которое она ощутила при этой мысли, потрясло ее. Она сердилась на Адана, но ее тело реагировало на него так, что трепет желания превращался в мощный поток.
Как она может испытывать к нему такое, если он приводит ее в бешенство? Или ее тело помнило то, что забыло сознание?
Он подошел ближе, затем остановился, словно осознав, что сделал это против воли. Когда он заговорил, его голос был тихим и уверенным.
– Я здесь, Изабелла, потому что я принял решение.
Адан рисковал. Он понимал это. Когда он нес Рафика обратно в детскую, а малыш все плакал, желая еще послушать пение леди, он осознал, что не может изменить произошедшее.
Возможно, он был не прав, пытаясь держать Изабеллу подальше от Рафика.
Он не очень верил, что она вдруг станет прекрасной матерью, и не стал бы строить будущее Рафика на такой зыбкой почве. Но его сын еще совсем маленький, и в дальнейшем люди будут входить в его жизнь на короткое время и снова уходить из нее. Учителя, друзья. Даже Калила, которой из-за артрита скоро трудно будет заботиться о нем. Люди приходят и уходят. От этого Адан не сможет уберечь сына.
Изабелла смотрела на него сверху вниз, взгляд ее был обеспокоенным и грустным.
От нее все еще пахло тропическими цветами. Цветами, кофе и пряной сладостью кардамона, которым он был приправлен. Адану вдруг подумалось, что ее губы сейчас, наверное, сладкие и пряные на вкус.