— Шарлотта, дорогая моя! — Мать была рада ее видеть; похоже, она полностью простила дочь за ту печальную историю с французом. Лицо Кэролайн светилось искренней радостью. — Оставайся на обед — бабушка спустится через полчаса, и мы пообедаем вместе. Я с минуты на минуту жду Доминика. — Она замялась, всматриваясь в глаза Шарлотты в поисках тени былой очарованности, когда ее дочь была по уши влюблена в мужа своей старшей сестры Сары, в то время когда та еще была жива. Но она ничего не нашла: и действительно, чувства Шарлотты к Доминику давно уже выцвели, превратившись в обычную симпатию.
Тревога исчезла.
— Соберется отличное общество. А ты как, дорогая? Как поживают Джемайма и Дэниэл?
Какое-то время мать и дочь обсуждали семейные дела. Шарлотта не могла сразу же приступить к расспросам: Кэролайн это не одобрила бы. То, что дочь вмешивается в дела своего мужа, тревожило ее, и в то же время казалось ей свидетельством полного отсутствия вкуса.
Раздался настойчивый стук в дверь. Горничная поспешила ее открыть, и в гостиную ворвалась бабушка, одетая во все мрачно-черное, с волосами, вздыбленными в прическу, которая была в моде лет тридцать назад, когда общество, на взгляд бабушки, достигло зенита, — с тех самых пор оно лишь неуклонно катилось вниз. Ее лицо пересекали резкие морщины раздражения. Молча окинув Шарлотту взглядом с ног до головы, бабушка постучала по ближайшему к себе креслу палочкой, убеждаясь в том, что оно находится именно там, где она предположила, и тяжело опустилась в него.
— Не знала, что ты будешь, девочка! — строго заметила она. — Тебя не учили хорошим манерам и ты не знаешь, что нужно заранее извещать людей о своем приезде? Думаю, что и визитной карточки у тебя тоже нет, а? Во времена моей молодости порядочная дама не заявлялась в гости без предупреждения, словно нежданное почтовое отправление! В наши дни никто не знает правил приличия. И я так понимаю, ты пользуешься этой новомодной штуковиной с проводами и звонком, и одному милостивому господу известно, с чем еще? Телефоном… Разговаривать по электрическим проводам, вот уж да! — Бабушка шумно фыркнула. — После смерти дорогого принца Альберта[2] все моральные стандарты безнадежно опустились. В этом вина принца Уэльского — о нем ходят такие скандальные слухи, что впору падать в обморок! А что насчет миссис Лэнгтри?[3] Не сомневаюсь, она получила по заслугам! — Прищурившись, она посмотрела на Шарлотту, и ее глаза сверкнули гневом.
Оставив без внимания тему принца Уэльского, Шарлотта вернулась к вопросу о телефоне.