Пчелиный рой из разных мыслей кружился в моей голове, сводя с ума шипением и гулом.
— Пусти меня!! — выкрикнула я — Пусти, я ни в чем не виновата!! — вырываясь, закричала я — Я не сделала ничего плохого!! Пусти!!
— Надя… — прошептал до боли знакомый голос — Наденька, прекрати…
Я застыла, ошарашенная, и, поднимая глаза вверх, все еще не верила в то, что это его голос.
Облегчение накатило на меня взрывной волной удушающей силы.
— Миша?.. — вырвалось из моих онемевших вмиг губ — Миша… — зарыдала я, уткнувшись ему в грудь и стискивая ее руками, зажатыми в кулачки.
А он, прижимая меня к себе, уткнулся в мои волосы и, целуя их, шептал, как заведенный:
— Что же ты наделала, Наденька? Что же ты наделала, дурочка моя?..
А я стояла в его объятьях, рыдала, как маленька девочка и знала, что ничего плохого не случится.
Пока Миша будет со мной рядом, ничего плохого не случится.
Хватаясь за эту мысль, я приподняла лицо, взглянув на него заплаканными глазами и, приподнявшись на цыпочки, легко коснулась его губ своими губами. А потом прошептала:
— Не отпускай меня, Миш, — со слезами в голосе, тихо, едва различимо — Не отпускай. Пожалуйста.
Приподнимая меня вверх и приникая к моим губам в поцелуе, он клятвенно заверяет:
— Не отпущу. Никогда не отпущу.
Миша отвез меня к себе домой, ни о чем не спрашивая, не задав ни одного вопроса, не сказав о моем внешнем виде ничего, словно и не заметил изменений. Молча снял с меня парик, выкинув его в ближайший мусорный бак, вытер большими пальцами следы слез на щеках, снял мушку, бросив ее под ноги, и запутавшись пальцами в моих волосах, притянул меня к себе.
А я стояла смирно, глядя на Мишу влюбленными глазами и улыбаясь уголками губ, даже не шелохнувшись, боясь разрушить очарование момента, от которого веяло какой-то семейной идиллией, теплом и любовью, которых мне так не хватало после смерти Альки.
А потом, сидя на заднем сиденье такси в его объятьях, я чувствовала себя защищенной, нужной кому-то, готовой выдержать любое испытание, если Миша будет рядом со мной.
А он прижимал меня к себе все крепче, все сильнее, стискивал, сжимал, вдыхал запах моих волос, поглаживал и сжимал мои холодные ладони и что-то шептал на ухо.
А мне было так хорошо, так тепло и уютно. И не страшно. И не одиноко.
Я блаженно закрыла глаза и отдалась во власть тем ощущениям, что дарил мне Миша.
Оказалось, что я заснула в такси, и Мише пришлось нести меня в квартиру на руках. Он уложил меня в своей комнате, снял с меня ужасное красное платье, которое я мысленно пообещала выбросить, натянул на меня свою футболку, бережно накрыл одеялом, а сам лег в другой комнате.