Лютеранская религия, с присущим ей понятием греха, призывом к повиновению законной власти и строгой верности долгу помогала формированию ценностей, единых как для юнкера, так и для работника. Отец Хельмута фон Герлаха в канун каждого Рождества устраивал для своих работников праздник. Однако чтобы они не слишком забывались, им, по настоянию хозяина, надлежало, перед началом увеселения, поцеловать руку у всех членов его семьи, включая детей. К тому же, он никогда не забывал предварить праздник речью, в которой перечислял прегрешения, совершенные каждым из его «людей» в течение уходящего года. Лютеранство не имеет ничего общего с мистицизмом и величественными обрядами, присущими русскому православию. Еще менее оно напоминает добродушный и благоприличный свод уставов снисходительной англиканской церкви в начале восемнадцатого века, чьим наиболее верным воплощением, столь часто встречавшимся и в викторианские времена, был приверженный радостям охоты приходской священник.
Страна юнкеров по большей своей части не отличалась ни красотой, ни богатством. «На самом деле Марка[344] всегда была колониальной землей. Политическое ее завоевание завершилось в тринадцатом веке, хотя экономическое завоевание продолжается до наших дней. Так происходит потому, что здешняя природа весьма немилостива к человеку. Пески, болота и пустоши во всей своей скудости встречают его как врага; долгая и тяжелая работа необходима для того, чтобы подчинить их себе». Но юнкер хорошо приспособился к окружавшей его среде. Помещичий дом терялся среди подсобных хозяйственных строений, а планировку усадьбы диктовали в первую очередь практические, а не эстетические соображения. Хельмут фон Герлах вспоминает, что, когда тетушка его, фрейлина при незначительном дворе, вернулась домой, преисполненная изящных идей, она посоветовала отцу Хельмута перенести жилища прислуги таким образом, чтобы они не заслоняли вид из помещичьего дома. На это отец ответил, что он — практичный сельский житель, и предпочитает, чтобы хозяйство всегда находилось у него перед глазами. Тем же принципом он руководствовался и при размещении навозной ямы, чей запах пропитал все окрестности дома.
Именно из этого мира выходили люди, которые в период между 1866 и 1871 годом объединили Германию, люди, завоевавшие несколько сердитое восхищение баронессы Шпитцемберг из Вюртемберга. По ее мнению, люди эти, словно сделанные из «прочного грубого дерева», зачастую отличались хладнокровием, жесткостью, узостью взглядов, провинциализмом и упрямством. Но лучших из них вполне можно было назвать «серьезными, благородными и отважными мужами», наделенными «прусским чувством долга и прусским трудолюбием»