Посмотрела дату записи: февраль, 1972. Самое гриппозное время года…
У кота, если его не гладить, закостеневает позвоночник.
Вот уже много лет Ренка жалуется, что у нее побаливает спина.
Может быть, Ренка — кот? Не исключено… А теперь о другом. Хотя и не совсем.
О любви, в общем…
Любовь ведь можно измерить… Кто-то в свое время сказал, что ее можно измерить количеством денег, на тебя потраченных. Да ладно! Почему только денег? Любовь измеряется всем чем угодно — километрами, риском, временем, фантазией, качеством приготовленной еды и очень многим другим… Только не словами. И даже не стихами. Усилиями, которые любящему совсем не кажутся усилиями.
Например, вчера Ренке позвонили и ей нужно было срочно бежать на работу. После душа. С еще мокрыми волосами. Зимой. А фен у нее сгорел, как назло.
И муж ее, вместо того чтобы завести машину, стоящую под окном, и быстро отвезти ее туда, куда нужно, сказал:
— Закутайся потеплей, зайка.
Заботливый какой муж у нее… Сказал и пошел в комнату. И лег. И смотрел телевизор. А потом через час поехал на встречу с друзьями. Отдыхать.
Надо бы ей фен подарить. Хотя бы… И что-то надо делать с ее позвоночником. Что, лучше — мужа?.. Нет, муж у нее уже есть.
Есть у мамы фантомный ученик — студент-медик. Он вроде есть фактически, но мало кто в нашем доме его видел. Он ленив, приходит учиться очень редко. Ищет повод, чтобы увильнуть от урока. И когда мама планирует день, она произносит фразу: «Если Женя не придет, у меня будет три урока».
— Кто такой Женя? — спрашивают друзья… — Кто это Женя? — спрашивает правнук Андрей.
— Какой он, Женя? — интересуется внучка.
Женя, к слову, когда-то прошел конкурс в мой театр «Трудный возраст». С тех пор ни разу на занятиях не был. Ждет, наверное, когда мы будем ставить «Человека-невидимку» по Герберту Уэллсу.
— Какие планы на сегодня? — спрашиваю маму и добавляю: — Если Женя не придет…
Вот есть писатели — у них свои кабинеты, к ним войти без стука — да вы что! Когда они работают — чтоб тихо! Сами сказки пишут, как добро победило зло, а рычат и огнем плюют, ну чисто волки, драконы, чтобы не топали там, не шуршали, не стучали, ложечкой о чашечку чтоб ни-ни! Чтобы не шумели, а если музыка или телевизор, проклянут до седьмого колена. — А вы, — говорю я домашним, — вообще пользуетесь всем моим как своим. Шатаетесь у меня за спиной, а то станете там и треплетесь о чем-нибудь. Гогочете. Вопросы задаете. Или скандалите. Меня в свои ссоры втягиваете, призывая в свидетели путем тырканья пальцем в плечо. Ручки, карандаши со стола тягаете и не возвращаете. Кто-то влез в мой компьютер, открыл файл, исправил «Ребенок была хорошая» на «Ребенок был хорошим». Вы понимаете, что у меня «Ребенок была хорошая»?!