С писателем С. Г. случилась почти такая же история. Его фотографию опубликовала большая центральная правительственная газета. Значительный он там был, ну такой — в пиджаке и в галстуке. И в профиль. Взгляд, устремленный вдаль. Почти как у меня, на моем портрете. Скупил он все газеты в киосках Союзпечати и давай их со своим портретом раздаривать: знакомым, друзьям, врагам, завистникам, начальству носил. И везде — автограф свой оставлял, росчерк такой широкий и смелый. А через пару месяцев он вдруг обнаружил, что приветливая соседка его по элитному дому, женщина очень аккуратная, в общем с ним коридоре, ведущем в две квартиры, постелила эту самую газету с его фотографией в кошачий лоток! Когда мы узнали о происшествии от той самой соседки, прямо досадливо хлопали себя по лбам: ну почему не пришло никому в голову, что можно ж было еще и так?!
А что же С. Г.?
А вот что.
Как увидел он знакомый, вдаль глядящий, литой профиль, стал ловить ртом воздух: «Ап… ап… ам… в кошачьем… а-а-а!.. лотке!.. — затрясся, рассвирепел: — Чтэ-э-э-э?! Да как вы!.. Да как ты!.. Да я вас!.. Да я тебя!.. И твоего кота!.. И твою мать!..» — раскричался, ногами затопал, цапнул газету, стряхнул с нее кота, которому как раз приспичило, и стал лупить своим свернутым портретом и котика невинного, и приветливую аккуратную, смущенную до слез, соседку свою. Потом порвал-порвал-порвал газету в лохмотья и уже после этого, конечно, возненавидел все человечество. Теперь завистливый, злой, подозрительный. Котов гоняет. И ка-те-го-рически, категорически отказывается фотографироваться.
Мамин ученик, которого мы все зовем не иначе как Чемпион (он — действительно чемпион Европы по картингу в своей возрастной категории), приходит как-то мрачный, не в настроении. Мы спрашиваем:
— Чемпион, ты чего приуныл?
Он молча показывает дневник. Там запись учителя:
«Бегал на уроке физкультуры».
Мама хмыкнула, комментирует:
— А почему здесь не написано «Пел на уроке пения»?
Слушаю запись давнего звездного концерта, где Баха, Моцарта, Брамса играют Ростропович, Ойстрах, Менухин. Как только оканчивается произведение, раздается шквал аплодисментов. Как только возникает пауза между частями произведения, раздается кашель. Кашляет, как мне кажется, весь зал. Кашель разнообразного звучания. Прямо иллюстрация для любого пульмонолога. И дирижер, красавец Кирилл Кондрашин, терпеливо, вежливо, заботливо пережидает, прежде чем дать оркестру ауфтакт. А потом зал опять замирает, и даже на самом-самом пиано-пианиссимо почтительная в зале тишина.