Маша пожала плечами:
— И что с того? Она старается соответствовать избранному жанру. Жюль Верн описывал полет на Луну, но сам на Луне не бывал.
— Это разные вещи, — упрямо сказал Стас.
Они помолчали.
— Ладно, — снова заговорил капитан Данилов. — Допустим, она не виновна. Что ты вообще обо всем этом думаешь?
— Не знаю, что и думать, Стасис, — спокойно ответила Маша. — Очень не хочется верить, что это «глухарь». Но, скорей всего, так оно и есть. Убийца не оставил нам никаких улик. Ни одного следа, ничего.
— Если только убийца не сидит сейчас за этой дверью, — вновь проворчал Стас. — Новицкая сказала, что убитый был ее любовником. Из-за нее он сел в тюрьму. А теперь вышел и был полон желания отомстить. Следил за своей «бывшей», выжидая подходящий момент, но она его опередила. Как сейчас принято говорить, нанесла противнику «превентивный удар».
Возле подъезда остановилась старенькая светлая «Лада». Из нее выбрался патологоанатом Лаврененков. Лицо у него было морщинистое и помятое.
— Тук, тук, тук! Кто там? — сипло спросил сам себя Лаврененков. И сам себе ответил: — Это я, почтальон Печкин, принес останки от вашего мальчика!
Маша и Стас никак не отреагировали на черную шутку.
— Вы опоздали, Семен Иванович, — сказала Маша.
— Я не опоздал, — возразил Лаврененков, — я задержался.
— В ближайшем баре? — уточнил Стас.
Лаврененков смерил его ироничным взглядом.
— Что вы, Станислав, как можно? Вы ведь знаете, что я надираюсь исключительно дома. Чтобы, так сказать, не позорить честь мундира.
— Нет у вас никакого мундира, — произнес Стас. — Напиваетесь вы дома, а опохмеляетесь на службе.
Лаврененков поморщился.
— Оставим дебаты политикам. Павел уже здесь?
— Да. — Стас кивнул в сторону гаражей, где за оцеплением работали эксперты. — Он возле тела.
— Значит, тело в надежных руках.
— Вы сегодня просто фонтанируете шутками, — мрачно проговорил Данилов.
— Ты прав, — улыбнулся Лаврененков. — Я сегодня в ударе. Ладно, друзья мои, с вами хорошо, а с трупами лучше. Пойду и я внесу свою скромную лепту в благородное дело глумления над покойником.
Он поудобнее перехватил свой чемоданчик и зашагал к гаражам. До слуха Маши и Стаса донесся его дребезжащий баритончик, напевающий:
Я разделил твое тело ножом на три ча-асти.
Сердце пропил, почки продал, а легкие сжег.
Все было прекрасно, но вдруг навалилось несчастье:
Я все обыскал, но нигде не нашел твоих но-ог…
— И чего мы его терпим? — раздраженно проговорил Стас.
Маша стряхнула с сигареты пепел и ответила:
— Сам знаешь — он лучший патологоанатом в Москве.
— Я считаю, что это дутая репутация.