— Я тебе, тварь, морду-то подправлю! Чтоб знала наперед, с кем связываешься…
Отчаянно уворачиваясь, я все же ощутила, как по щеке вскользь чиркнул осколок стекла, и завизжала что есть мочи.
Почти теряя сознание, я услышала все-таки топот ног и голос Эда:
— Алена! Ты где, Алена?
— Эд! — выкрикнула я. — Эд! Помоги!
Какая-то сила сдернула с меня Черкасова. Пытаясь отдышаться, чувствуя, как с трудом врывается в легкие жгучий воздух, я подтянулась и села на полу. Перед глазами все плыло, голова надсадно болела. Я отерла тыльной стороной ладони кровь с поцарапанной щеки и вгляделась в кружащуюся темноту.
Чуть поодаль перекатывались по палубе два сплетенных в клубок, сцепленных в схватке тела. Я почти не видела их, слышала лишь какую-то возню, сопение и хриплые выкрики. Нужно было сделать что-то, позвать на помощь… Я же никак не могла собраться, все сидела на полу и терла ладонями лицо.
— Отвали, выкормыш сучий, — просипел Черкасов.
Эд навалился на него. Лепила хрипло выдохнул, сделал быстро какое-то резкое движение, выбросив вперед правую руку. Эд как-то странно сдавленно всхлипнул и тяжело осел на противника. Неловко выпроставшись из-под его тела, Черкасов, шепотом матерясь, рванул в черноту. И разом все стихло.
— Эд, — позвала я, помедлив несколько секунд.
Он не откликался. Я попробовала встать и тут же снова опустилась на пол, схватившись за уплывающую голову. Уже не делая попыток подняться, на четвереньках поползла туда, где чернела на полу аморфная бесформенная масса. Наткнулась на что-то твердое, ладонью ощупала спутанные шелковистые кудри. Опустившись на палубу, я притянула себе на колени ставшую вдруг отчего-то ужасно тяжелой голову Эда, дотронулась дрожащими пальцами до его теплых век, до полуоткрытых губ, позвала снова:
— Эд! Ты слышишь меня? Эд!
И сидела так, не видя, не слыша ничего вокруг себя, лишь ощущая, как что-то вязкое и горячее пропитывает ткань джинсов.
* * *
— Что происходит? — донесся из темноты властный решительный голос. — Кто кричал? Почему нет света на корме? Павел! Миша! Где все? Уволю, к чертовой матери!
И в ту же секунду где-то щелкнул тумблер, и площадка вспыхнула бледным мертвенным светом. Сначала я увидела Голубчика. Он стоял в нескольких шагах и смотрел на меня расширившимися глазами. Я хотела улыбнуться ему, объяснить, что не случилось ничего страшного, Эд просто подрался, защищая меня. Мальчишка, с кем не бывает! Ну, получил по голове, потерял сознание. Сейчас придет в себя. Вот сейчас. Еще минута.
Анатолий Маркович склонился ко мне, и я вдруг увидела мелкие капли пота, выступившие на его висках и над верхней губой. Челюсти его сжались, под скулами задергались желваки, и все лицо в одно мгновение как будто посерело. И только тогда я перевела взгляд и посмотрела туда же, куда вперился глазами он, — на собственные колени.