— Вот вы где! — раздался прямо над нами низкий голос Голубчика.
Мы, словно парочка застуканных на месте преступления школьников, отпрянули друг от друга. Однако Анатолия Марковича, похоже, вовсе не волновали наши страстные поцелуи. Его высеченное из мрамора лицо античного героя было, разумеется, как всегда исполнено властного спокойствия, однако в глазах читалась все же некоторая озадаченность. Бармен, завидев подошедшего хозяина, бросился протирать столик и менять пепельницу. Голубчик же, отослав его прочь небрежным жестом, приземлился напротив и спросил меня, внимательно глядя прямо в глаза:
— Алена, сегодня, когда вы со Све… Стефанией гуляли по городу, ничего не произошло?
— М-м-м… Что вы имеете в виду? — на всякий случай уточнила я.
— Не знаю… Может быть, что-то ее расстроило, напугало, — предположил он. — Что-то не нравится мне ее состояние…
— Она ведь еще утром начала хандрить, — напомнил Эд. — Может, отвыкла от этого климата?
— Мда, наверно, эта поездка была не слишком хорошей идеей, — сдвинул могучие брови Голубчик.
Э, нет, друзья мои, встрепенулась я. Только не вздумайте раньше времени отчалить по домам, дабы уберечь хрупкую нервную систему примадонны от лишних потрясений. В мои планы это совсем не входит.
— Так как же, Алена? Вы ничего не заметили? — снова уставился на меня Голубчик с видом государственного прокурора.
И я уверенно тряхнула головой:
— Нет, ничего такого я не заметила. По-моему, она просто немного устала. Да и солнце было очень яркое, наверно, у нее голова разболелась.
Ни слова о произошедшей днем «встрече на Эльбе». По крайней мере, пока сама не разберусь, что за отношения связывают итальянскую напыщенную синьору и российского зашуганного неудачника, и не соображу, как лучше использовать такую ценную информацию. Ответ же на этот животрепещущий вопрос следовало поискать в черной клеенчатой тетради.
…
Я взбегаю по крутой деревянной лестнице. Ступеньки стонут и кряхтят под ногами. Я знаю, что он догонит меня, но все равно на всякий случай перевешиваюсь через перила и кричу вниз:
— Не поймаешь!
Проскакиваю площадку второго этажа и несусь выше, на чердак. Влетаю в низкую комнатушку под крышей с покатым дощатым потолком. Старая скрипучая дверь захлопывается за мной. Я стою посреди комнаты, жадно вдыхая пряный запах слежавшейся соломы, сердце подпрыгивает от быстрого бега. За маленьким низким оконцем шуршат капли дождя.
Дверь снова хлопает. Я слышу его прерывистое дыхание, стою все так же, не оборачиваясь, не сводя глаз со стекающей по ветвистой трещине на стекле капле воды. Он приближается бесшумно, как опытный хищник, и я вздрагиваю, почувствовав прикосновение его губ к шее. Руки его стаскивают с меня через голову колючий свитер, я подчиняюсь его движениям, как тряпичная кукла. У меня нет больше своей воли, я хочу делать лишь то, что велит мне он.