— А вот на Севере знаете какой напиток пьют? Ломовуху! — объявил Женя.
— Как это? — Светкины щеки раскраснелись от вина, в темных глазах запрыгали озорные отблески пламени.
— А очень просто. Берут жидкость от насекомых и на морозе льют на железный лом. А снизу подставляют стакан. И вот вся химия к металлу примерзает, а вниз капает чистый спирт, — со смехом объяснил Женя.
Светка захохотала, а Тата подозрительно сощурилась:
— Хм… А ты откуда знаешь?
— Думаешь, привели в родное гнездо беглого уголовника? — рассмеялся Женя. — Не, я просто как-то пару лет назад рабочим в геологической партии был. Я тогда школу только закончил, предки доставали страшно — сиди учись, никуда не поступишь. Ну, я и завербовался.
— И что? Понравилось? — хмыкнула Тата.
— Еще бы! Впечатлений столько. Два альбома изрисовал. А потом вернулся — и сразу в Суриковское поступил.
— Вот видишь? — обернулась к подруге Светка. — Будешь меня сильно с поступлением доставать, я тоже сбегу!
— Угум, давай, — кивнула Тата. — Рабочим на Север. Тебе там самое место, заждались уже, поди.
Представить себе своенравную, избалованную, грациозную Светку где-то на Севере в рабочем бушлате было настолько немыслимо, что вся компания разразилась дружным хохотом.
Потом еще пили вино, ели печеную картошку, обжигаясь, пачкая пальцы в золе, болтали чепуху и смеялись. Светка совсем разошлась — вскочив на громадный пень, оставшийся в саду после того, как несколько лет назад молния расколола вековой дуб, пела арию Кармен, притоптывая ногами и щелкая в воздухе пальцами, как кастаньетами. Женя не мог глаз отвести от тонкой гибкой фигурки в коротком оранжевом платье. Тата ревниво пожирала подругу глазами: до чего хороша, чертовка, — быстрая, легкая, сама словно язык пламени. И как это ей удается, уж до чего Тата старается — и диетами себя изводит, и платья ее донашивает, а все равно дотянуть до Светы не может. И, пряча восхищенный взгляд, она неодобрительно качала головой:
— Ты шею себе свернешь. Женя, не вздумай ей наливать больше!
Не заметили, как из-за леса наползла на бледно-голубое июньское небо разбухшая черная, с сиреневым отливом туча. Первые тяжелые капли ударили по жестяной крыше дома, и Тата, охнув, принялась собирать разложенные на садовом столе продукты — нарезанные огурцы, помидоры, миску с пожаренным шашлыком. А Светка, расшалившись, сорвала с ветки дерева темно-синий Женин свитер и, крикнув на бегу: «Не поймаешь!», понеслась в дом, на ходу натягивая свитер через голову. Женя бросился за ней, и Тата осталась одна под начинающимся дождем…