После очередного визита к чете Хаунс сапоги по щиколотку в грязи. Уже больше сотни метров шаркаю по асфальту, а от налипших комков не избавиться.
Дорога пошла под уклон — вот уже и конец посёлка. Карнбёрдж расположен на холме, всего три длинных улицы, домов не больше полутора сотен, чуть больше четырёхсот жителей.
Я сворачиваю на узкую дорожку — весельчак Нэт состряпал её из сворованных со склада плит. Нет, все воровали: жить-то надо.
Положил, правда, Нэт плиты небрежно: так и ходят ходуном.
Во дворе треклятого пьяницы валяются какие-то детали, куски железа, поражённые тяжёлым недугом — ржавчиной. Нэт, вроде как, пытается сколотить из бурого металлолома собственный автомобиль. Многие мечтатели пытаются…
В первые годы после Недоброго Утра кто-то ещё пользовался уцелевшими автомобилями. В одночасье роскошные авто с десятками подушек безопасности и бортовыми компьютерами сравнялись с дешёвыми драндулетами. Многие сгорели, многие смяло в блины взрывными волнами, многие вышли из строя, сражённые электромагнитными импульсами бомб.
Те, что пережили бомбардировку, моментально сожрали последние капли бензина. Теперь машин на ходу единицы.
Одноэтажный домик Нэта рассыпается, как песчаный замок. Прогнившее крыльцо, готова спорить, развалится, стоит чихнуть. Зато дверь хорошая: её хозяин дома спёр аж из соседнего населённого пункта. Помню, как тащил на горбу, весь красный и потный.
Тупой подонок.
Я постучалась. Неповоротливый Нэт возился больше минуты, но, судя по тому, что всё же открыл, сегодня он трезв. Широкая морда с настороженностью выглянула через щель, после чего дверь резко распахнулась, и на пороге оказался он:
— Кейт! — раскинул руки в стороны Нэт и ринулся на меня, намереваясь обнять.
Пришлось привычным манёвром отступать и отмахиваться заготовленной газетой.
— Нэт! Пьяница ты мерзкий! Я тебе обещала пальцы сломать?
— Обещала, — толстяк самодовольно осклабился и облокотился о дверной косяк.
Только не хватало голову лечить этому придурку. Швырнула ему в область живота свежую газету. Криволапый нелепо замахал руками в попытке поймать скрученную в трубку прессу.
Я уже уходила, когда мне в спину прилетел радостный голос Нэта:
— Спасибо, Кейт!
— Да подавись.
И чего я вообще стучусь к нему? Бросила бы газету под дверь…
В Карнбёрдже я работаю почтальоном. После Недоброго Утра смогли восстановить небольшое издательство с типографией — печатают тоненькую газетёнку да рассылают по Европе. Приходится ходить распространять по посёлку — еженедельно встречаюсь со всякими нелицеприятными мордами зато получаю какие-никакие деньги.