Марк рванул на противника и сцапал его в медвежьем захвате. Протолкав того в соседнюю комнату, он бросил механика на пол и тут же нанёс мощный удар ногой сверху. Скользкий уж увернулся и откатился в сторону, здоровяк сцапал его за шиворот и свалил на спину. Хук справа должен был как минимум вырубить Франтишека, но живучий гадёныш выстоял и даже ударил в ответ. Хлёсткий удар обжёг Марку ухо.
Воспользовавшись заминкой, коротышка обеими ногами упёрся противнику в грудь и отпихнул от себя. Марк, чуть не потеряв равновесие, впечатался спиной в стеллаж — на него обрушился град мелких железяк.
Франтишек сноровисто отполз в сторону, пока полицейских согнулся под шквалом падающего мусора. Я оказалась подле распластавшегося на полу лилипута и вмазала носком сапога под рёбра. Пинок за пинком вырывает из лёгких выродка глухой стон, подонок скукоживается, блокируя яростные удары.
Еле успела отреагировать на его руку, метнувшуюся к цепи. Ржавые звенья расправились в воздухе, и последнее кольцо стегануло мне по щеке. Косой росчерк горячей, как раскалённый металл, боли обжёг левую половину лица! Так больно, что из глаз посыпались слёзы!
Схватившись за рану, я упала на колено. Все силы бросила на то, чтобы сдержаться и не закричать. Словно гвоздь вколачивают в щёку!
Наплевав на хищную гибкую цепь, Марк просто бросился на Франтишека и свалил его ударом ноги в грудь. Коротышку протащило целый метр по грязном полу, пока он не врезался затылком в стену. Сбитого с толку урода здоровый полицейский жалеть не стал и взял за грудки… в следующую секунду с мордой подонка встретилось не меньше дюжины дробящих зуботычин.
Плюющийся кровью Франтишек затих, не в состоянии больше оказывать сопротивление. Марк выбил из него духа больше, чем было — у самого теперь кулаки горят, пот льётся ручьём.
— Кейт? — склонился он надо мной. — Ты как?
— Лицо… Что с щекой? — показала я раскалённую рану.
Здоровяк осторожно потрогал косой росчерк, отчего у меня в глазах потемнело — бегемот неуклюжий. Ещё и прямо на ухо бубнит:
— Царапина глубокая, ничего страшного.
— Что ж так болит тогда?
— Тебе бы компресс… Франтишек! Где тут у тебя вода?
— Пошёл к чёрту! — прогнусавил побитый, пытаясь принять сидячее положение.
Очередной удар помешал ему подняться, а заодно и развязал язык:
— В соседней комнате стоит тазик…
— Да всё в порядке, Марк, — отказалась я, — сейчас пройдёт…
Здоровяк посмотрел на меня каким-то бессильным взглядом, словно бы желая поспорить, но боясь заняться этим неблагодарным делом. В конце концов он вернулся к подозреваемому, предпринявшему вторую попытку сесть: