— Да, — ответствовал демон. — Мне подвластны все те, кто умер, и чьи души застряли в этом мире.
— Ты можешь сотворить танцоров ночи и уберечь от них? — продолжал расспросы Григорий Арсеньевич.
— Да… Надеюсь ты, смертный, вызвал меня не для того, чтобы изводить глупыми вопросами. Тем более, что тут я вижу хорошую добычу, — и демон повернулся в сторону остальных людей. Хотя у него не было как таковой головы и глаз лишь бесформенно облако темного нечто, у Василия возникло неприятное ощущение, что демон рассматривает его, буквально сверлит его взглядом.
Потом взгляд демона скользнул на шоганта и тот скалившись словно хищный зверь зашипел, чуть пригнулся, словно хищная тварь готовая броситься на противника, покусившегося на ее охотничью территорию.
— Итак, — начал Григорий Арсеньевич, — я желал бы, чтобы шогант вернулся туда, откуда прибыло недавно. В оплату я разрешу тебе превратить в ночных тварей двух изуродованных красоток, — барон махнул рукой в сторону калек. — И еще, — добавил он тут же, видимо боясь, что демон раствориться не дослушав, у остальных присутствующих должна быть защита от созданных тобой тварей. При этом никакого членовредительства и выкрутасов в вашем духе.
— Слушаю и повинуюсь, — ответил демон.
И вновь Василий почувствовал, как волна дрожи прокатилась по его телу. Нет, все таки было в голосе этой твари что-то омерзительное, насмешливое, то, что заставило содрогнуться саму его сущность.
А потом была боль. Ужасная боль от которой выворачивало нутро. Словно тысячи игл разом пронзили тело. Василий закричал от боли и ему вторил Кашев и остальные, находившиеся в Убежище. Краем глаза Василий увидел как неестественно изогнулось тело Кашева. Со стороны даже могло показаться, что его кости на несколько мгновений стали резиновыми. Тело приняло неестественные очертания… И тут на Василия накатила тьма. Он выронил револьвер, упал на колени и срывая ногти о каменные плиты стал завывать от боли. Боль была столь сильной, что он даже не понял, когда она прекратилась. Но еще долгое время Василий пролежал на полу обливаясь холодным потом. Казалось гимнастерка его промокла насквозь.
Наконец приподнявшись на колени, он попробовал оглядеться, но зрение отказывало ему — перед глазами прыгали красные круги. «Неужели барон ошибся, и мы все пали жертвами этой полупрозрачной твари, — пронеслось у него в голове. — Нет, такого быть не может, — тут же возразил он сам себе. — Иначе сейчас я уже был бы мертв.» Покачиваясь он попытался встать на ноги, но ноги его разъезжались. Тогда плюнув на приличия, он на четвереньках пополз к «лагерю» в дальнем углу зала. Казалось прошла целая вечность прежде чем он дополз до груды подушек и мягких одеял. Поварившись на них, он сделал еще несколько судорожных движений, дотянулся до бутылки со шнапсом и припал к горлышку, глотая немецкую водку, словно воду.