Секунду я изумлен. Она что — думает, я его оплакивал? Или что у меня совсем не осталось веры в положительный исход? Я хмыкаю.
— Ты сегодня во сколько пришла на завтрак? — интересуюсь я.
Она мигает:
— В восемь…
— А ушла?
— Ну… где-то через полчаса, Гарри, я не понимаю…
— Так вот если бы ты задержалась до без четверти девять, — заключаю я, — ты увидела бы, что Снейпа вы с Роном похоронили рано.
Я разворачиваюсь и делаю пару шагов, чтобы уйти, потом вспоминаю еще кое-то и возвращаюсь:
— Я буду играть завтра, Джинни. А потом начинай подбирать на следующий сезон другого ловца. Я не желаю больше играть в игры, все время помня, что мое место — на начавшейся войне.
На лице младшей Уизли отражается потрясение:
— Войне?
— Вот именно, — я сам не ожидал, что меня так порадует ее испуг.
Не надо думать, что я спятил, Джинни, думаю я, разглядывая ее. Не надо думать, что прячусь, потому что боюсь жить дальше.
— Доброго тебе дня, — произношу я и отправляюсь обедать.
* * *
День, слава Богу, заканчивается спокойно. После обеда у нас была только история магии, и даже Гермиона сегодня зевала так, что чуть не вывихнула челюсть. Рон сидел рядом с Лавандой и делал вид, что с нами незнаком. Что происходит с представителями этой семьи?
Мне было искренне жаль Гермиону, поэтому после уроков я преодолел ее вялое сопротивление и потащил гулять. Она бормотала что-то о близящихся экзаменах, но я не внял. В конце концов, вчера я не послушал Снейпа, уж с ней-то точно могу справиться. Мы пробродили три часа по берегу озера, кидали в воду плоские камешки, чтобы они подскакивали на поверхности воды не меньше пяти раз, разговаривали о том, чем будем заниматься летом. Гермиона, как ни странно, поддержала мое стремление прорваться на жительство в дом на Гриммаулд Плейс. После того как мне исполнится семнадцать, магия крови начнет слабеть, сказала она, лучше уж рисковать собой рядом с друзьями, чем в одиночку и среди магглов.
Я вкратце рассказал ей, что Снейп вернулся в Хогвартс — не невредимый, но вполне живой. По-моему, она испытала от этой новости некоторое облегчение.
Мы не обсуждали ни Рона, ни Симуса, и я впервые за долгое время почувствовал, что все идет так, как надо. В том, что друзья помирятся, у меня сомнений не возникало. Слишком многое связывает, да и кто сможет мириться с их взрывными темпераментами, если они надумают разбежаться?
Поэтому я не стал уточнять, что именно Гермиона сказала Рону после того, как мы едва не наставили друг другу фингалов в хогвартской галерее. Кивок в ответ на мой вопрос, объяснила ли она мое поведение, и тема была закрыта.