Мы перешептываемся. Особенно есть чем возмущаться Гриффиндору, поскольку наши надежды получить кубок школы возлагались в основном на квиддич. Флитвик повелительно вскидывает короткую руку:
— Именно так, господа. Вы должны понимать, что в настоящее время знания ценятся выше спортивных побед.
— В таком случае, профессор, — мерзкий голос. Надо было мне его вчера все-таки удушить, — вы не можете сказать нам, как распределяются баллы на сегодняшний день?
Ну конечно. Малфой ведь слышал, как Снейп снял с меня вчера полтинник этих баллов. Теперь он хочет это обнародовать. А мы и так с трудом держались на втором месте. Сейчас выяснится, что мы слетели на третье, если не на четвертое, и мне предстоит милое объяснение с сокурсниками по поводу своей вспыльчивости. Я уже имел неудовольствие замечать, что они враз забывают, кто завоевывает им победы на квиддичных матчах.
Я знаю, что несправедлив. Но разве по большому счету не прав?
Флитвик тем временем выводит в воздухе четыре прямые линии, располагающиеся друг под другом, так, чтобы получилась сводная таблица. Затем пишет заглавные буквы факультетов: «Х», «С», «Р», «Г». Изящный взмах палочки — и буквы распределяются по строкам, преобразовываясь в полные названия наших факультетов. Располагаются они по убывающей, и я с содроганием жду, что в нижней строке увижу «Гриффиндор».
Хаффлпаф?
Я не верю своим глазам и, чувствуя, что сердце бьется какими-то неровными толчками, перевожу взгляд выше.
Рэйвенкло.
Гриффиндор по-прежнему на втором месте. И у нас даже на десять очков больше, чем было вчера!
Это невозможно. Кто угодно — но я-то знаю, что это невозможно. Если из двухсот двадцати, которые были на счету вчера вечером, вычесть пятьдесят, будет никак не двести тридцать.
Он что — не снял с меня баллы?
Я поворачиваю голову и вижу, как подергивается щека у сидящего через два стола Малфоя. Я отворачиваюсь, пока он не обернулся. На лице Малфоя написано то же изумление, что и у меня. Но я не настроен поделиться с ним открытием, что мы реагируем одинаково. Я возвращаю на лицо радостно-озабоченное выражение, хлопаю Рона по плечу и говорю как можно громче:
— Ну, шансы на кубок у нас есть, верно?
— Мечтай, Поттер, — тут же раздается слева, и я неспешно оборачиваюсь:
— Спасибо, что разрешил, Малфой. Как запястье, не болит после вчерашнего?
— Мерзавец, — задыхается он, покрываясь красными пятнами и порываясь вскочить. Крэбб дергает его за мантию, и он остается на месте, обронив почти в полный голос: — Смотри, Поттер, попадешься…
— А я тебе руку доломаю, — отзываюсь я немедленно.