У нас не получается. Втягивают! В управление втягивают, в дела, в партии, в драку, в кровь, в слезы, в ненависть.
Из того же Буровского: вот две женщины, каждая из которых вовсе не хочет на престол, а когда в этой роли оказывается — готова в крайнем случае царствовать, но не управлять. И ладно бы. Так нет же.
Они родственницы. Анна и Елизавета.
Анна, правнучка «тишайшего» царя Алексея Михайловича — девушка тихая, печальная, склонная к одиноким прогулкам, к чтению, к беседам о возвышенном. Замуж выдана — против воли, но покорилась.
Елизавета, внучка того же Тишайшего — девушка страстная, склонная к компанейским забавам, яркая, игривая, хитрая, влюбчивая. Замуж не вышла по нравственной непокорности.
Между Анной Леопольдовной и Елизаветой Петровной выбирает судьба, и обе они чуют свое будущее. Елизавета на плечах гвардейцев (сама от волнения не в силах идти) внесена в спальню Анны и будит ее, по-родственному кладя той руку на лоб: «Ну, пора, сестрица» — та встает и покорно идет. под арест. а потом в ссылку.
Да и была ли она способна удержаться на троне — даже в роли «куклы» — Анна? Что за жизнь она вела: «сидела в одной ночнушке, не одеваясь, читала французские романы или часами беседовала со своей любимой сожительницей.» (еще и лесбиянка к тому же). Гнилая интеллигентка (слово «интеллигент» у Буровского — почти ругательное). Бог спас ее от русского трона — померла в ссылке, не увидя, как ее родню («брауншвейгскую») извели в ходе очередной дележки.
Елизавета же — на троне — в свою роль втягивается. Визг снега под сапогами гвардейцев, несущих ее во дворец к Анне, на всю жизнь остается кошмаром памяти, она глушит его диким придворным весельем, балами и фейерверками, разгулом по-русски и адюльтером по-версальски. После таких ночей в управление лучше и не соваться: в заседании Сената императрица высидеть не может — засыпает. Уверена, что до Британии можно доехать посуху. Когда Ломоносов является просить поддержки в организации химической лаборатории и пытается объяснить, что такое химия, — Ее Величество машет руками:
— Хватит, хватит, Михайло Васильевич, все равно ничего не разберу! Делай свою мастерскую! А то лучше бы вирши писал.
И вирши при ней пишутся, и химическая лаборатория устроена, и страна делает, наконец, рывок вперед, что и остается в памяти поколений от эпохи «кроткия Елисавет». Ничему не помешала! И университет открыли, и Семилетнюю войну почти выиграли (кабы не смерть императрицы, да кабы полудурок Петр III по прусской своей фанаберии победы не упустил). Славное же — стабильность в стране кое-какая наступила.