— Это мой старший сын, — выдохнул Джеймс.
— Ох, какая неожиданность! — всплеснул руками министр. Его жадный взгляд оценивающе впился в их сына, — уверен, общественность будет просто в восторге! Как же зовут очаровательного наследника?
Джеймс обернулся к сыну, но обнаружил, что тот уже стоит рядом с ним и протягивает руку Фарджу.
— Дэймон Гарольд Поттер, господин министр. Я с нетерпением ждал встречи с вами.
— Ох, какие приятные слова, Дэймон, — Фардж вцепился в плечо Гарри, стараясь увлечь юношу в сторону от отца. Тот покорно отошел на несколько шагов.
— Джеймс, — усмехнулся Малфой, явно наслаждаясь его тревогой, — поздравляю. Наконец-то ты нашел своего сына.
Джеймс поморщился от неприятного намека. До него донесся звонкий голос Гарри:
— О, министр, вы не поверите, я и не подозревал, что найду в Англии своих биологических родителей, я много путешествовал по Европе... Ах кстати, не могли бы вы мне помочь?..
— Помочь? Все, что в моих силах, Дэймон.
— Ох, я не сдавал СОВ в Англии и подумал... Может это можно как-то устроить?
— О, разумеется. Собираешься в Хогвардс, не так ли? Думаю, в конце лета...
Малфой кашлянул, привлекая его внимание. Раздосадованный Джеймс выпалил:
— Люциус, не скажешь мне, с чего это ты так заинтересовался креслом министра?
Лицо собеседника превратилось в ледяную маску.
— Я понял, что многое смогу сделать, став министром, — Малфой окинул его презрительным взглядом.
Ситуацию спас подоспевший Фардж.
— Джеймс, — он схватил его под руку, — нам нужно кое-что обсудить. Ты ведь слышал, я собираюсь повторно выдвигать свою кандидатуру на выборы. Думаю, мы сумеем прийти к соглашению, не так ли? — забубнил он. Джеймс пропускал его слова мимо ушей, отчаянно пытаясь разобрать, о чем так увлеченно разговаривают Гарри и Люциус.
— Да мне плевать, как ты этого добьешься, — вспылил его сын в ответ на какие-то слова аристократа, — Люциус, они нужны мне, очень..., — затем, оглянувшись на них, что-то оживленно зашептал.
Начало матча позволило Джеймсу избавиться от Фарджа и вырвать Гарри из лап экс-Упивающегося. Но горький осадок все же остался.
Над стадионом парили игроки, ревели трибуны, но Джеймс ничего не замечал. Он пытался разгадать головоломку по имени «Гарри», хотя нет, «Дэймон».
Приемный отец, чье имя он предпочитает скрывать. Фехтование. Обращение к Малфою по имени с просьбой, нет, скорее, требованием...
Мог ли он доверять человеку, которым стал его маленький Гарри? И имел ли он право обвинять покинутого ребенка в чем-то?
Медленно, неохотно, но он принял всех, кроме него. Дал им шанс. Но не ему, Джеймсу. Его он простить не мог. Неужели, пойдя на поводу у Дамблдора, он обрек сына на страдания? Неужели сестра Лили и ее семья издевались над его сыном? Могло ли быть это правдой?