С гримасой отвращения Люси перевернулась на другой бок, откуда не был виден поднос с пищей.
— После того как меня рвало всю ночь, я вряд ли на это способна. Мой желудок раздражен, и меня начинает тошнить от одного только вида еды.
— В таком случае, возможно, ленч ты встретишь с большим удовольствием.
Присев на кровать подле Люси, Изабелла принялась бережно расчесывать спутанные длинные рыжие кудри кузины.
— Что у тебя отложилось в памяти из вчерашней ночи?
— Боюсь, очень немногое. Я припоминаю, как собралась взять книгу из библиотеки масонской ложи, не имею ни малейшего понятия, с какой целью. Меня обуяло безжалостное, неукротимое желание. Я даже не могу вспомнить, как оказалась в библиотеке.
— Ты все твердила об ожерелье с медальоном.
На несколько мгновений воцарилась тишина. Люси перевернулась на спину и взглянула на кузину:
— Ах да, ожерелье. Я нашла его на полу гостиной под стулом, на котором обычно любит сидеть мистер Найтон. Ты же помнишь, не так ли? Он рассказывал нам о рыцарях-тамплиерах, о том, что, согласно легенде, им было доверено охранять священные реликвии. Он еще показывал нам медальон.
— Сейчас ожерелье у Блэка? — спросила Изабелла, заинтригованная тем, какое отношение имеет граф ко всей этой истории. Она почти не помнила рассказанную Уэнделлом легенду. Мысли ее в тот момент были полностью заняты Блэком. И как следствие, история Найтона прошла мимо ее ушей.
— Мисс Фэрмонт, — позвал ее стоявший на пороге Дженнингс.
Изабелла поднялась и направилась к нему в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.
— Повар спрашивал о ленче.
— Думаю, бульон и жареные хлебцы — все, что мы можем ожидать от аппетитов Люси.
— Очень хорошо, мисс. И если позволите, я хотел бы выразить от лица всего персонала глубочайшую радость, что леди Люси немного пришла в себя.
Улыбнувшись, Изабелла окинула взглядом старого слугу.
— Очень любезно с вашей стороны, Дженнингс. Я обязательно передам это леди Люси, когда она проснется.
— И… мисс… — с вопросительными интонациями произнес Дженнингс, уже собираясь покинуть коридор. — Слуги весьма благодарны вам за то, что вы здесь и приняли на себя заботу о нашей леди. Маркиза была бы очень счастлива, если бы узнала, как вы печетесь о ее дочери.
Старый слуга выглядел, как никогда, человечным. Раньше она считала его холодным, бесчувственным мелким служкой, ничтожной шестеренкой в хорошо отлаженном механизме особняка Стоунбруков, но этим утром поняла, что и у Дженнингса есть сердце.
— Знаете, Дженнингс, для меня это самая приятная похвала в жизни.
Поклонившись, он с достоинством удалился. Изабелла вернулась в спальню и увидела, что Люси уже мирно спит. Стараясь не разбудить кузину, она подошла к окну и уставилась на хмурое небо. Стояла поздняя осень, и оно напоминало больше о мрачной и промозглой грядущей ноябрьской погоде, чем о более приветливом октябре. Лишь немногие деревья сохранили пожелтевшие листья, безжалостный ветер продолжал свирепствовать, лишая их последнего убора. Железные ворота, преграждавшие вход в особняк Блэка, оставались плотно закрытыми.