— Я начинаю уставать от всех этих игр, Изабелла. Немедленно рассказывай мне, где медальон.
— Я не знаю.
— Он у Люси?
— Нет.
— Тогда где же?
— Не знаю!
Его рука с недюжинной силой вцепилась в ее волосы.
Господь всемогущий, он делает ей больно! Никогда еще Найтон не обращался с ней так грубо и не говорил столь неуважительным тоном. Нет, перед ней совсем не тот милый Уэнделл, которого она знала. Его поведение далеко от рационального прагматизма разумного и рассудительного молодого ученого.
— Говори! Слышишь, развяжи свой дерзкий язычок! — приказал он и вновь дернул ее за волосы.
— Убери от меня свои руки! — воскликнула она, уже не сдерживая гнева, несмотря на то что все инстинкты твердили ей, что сопротивление лишь подстегнет его ярость.
— Ах ты, маленькая сучка! — прошипел Найтон, задирая вверх ее лицо. — Ты смеешь говорить со мной в таком тоне после того, как только что вела себя с ним как обычная шлюшка!
— Уэнделл… — Изабелла попыталась отцепить его руку от своих волос. — Прекрати, ты делаешь мне больно.
Его карие глаза потемнели от гнева.
— Иисусе! — возопил он, готовый испепелить ее взглядом. — Да на тебе нет и места, не отмеченного его прикосновениями. Ведь я прав, а? Он оставил свое позорное клеймо на каждом дюйме твоего тела.
— Найтон, вы не в своем уме.
— Да, — холодно усмехнулся он. — Боюсь, что так. Понимаешь, ты почти стала моей. Как ты посмела презреть то, что нас связывало, и сделаться его мерзкой шлюхой!
— Все было совсем не так.
— Я видел тебя! — прорычал он, снова сжав в кулаке ее волосы. — Видел вас обоих, сношавшихся, как настоящие животные. — Губы его тронула злая ухмылка. — А я-то считал тебя невинной. А ты! Ты… Да я могу пролить хоть всю твою кровь, — презрительно воскликнул он, скривив рот, — какая с того мне выгода? Бесполезная, испорченная, дрянная девчонка! — выпалил Найтон.
— Нет! — попыталась вырваться из его рук Изабелла.
Он ударил ее еще раз, черты его лица были искажены безумной яростью.
— Ты дорого мне обошлась и поплатишься за это. Ты все мне расскажешь, — зловеще пообещал Уэнделл. — Я заставлю тебя открыть местонахождение медальона.
Голос его стал мрачным, пугающим, будто его устами говорил кто-то другой — адский демон, пленивший его душу.
— Я хочу вернуть медальон, и твоя кровь должна наполнить чашу. Вот единственное, что мне от тебя нужно.
Отбросив волосы с лица, Изабелла нахмурилась, ощутив пульсирующую боль в щеке. Судя по тому, как сильно набухла кожа вокруг глаза, очень скоро он заплывет так, что не сможет открываться. Она осторожно пощупала ноющую скулу. Ушиб казался твердым и, несомненно, сильно припухшим.