Джеймса не особенно волновало, что говорят о нем люди, но никто не мог сказать, что он заводит романы с невинными девицами благородного происхождения. И определенно он не собирался начинать сейчас, как бы его ни искушали.
Картрайт фыркнул, недоверчиво вскинув брови.
— Не считая старых и немощных — хотя даже здесь, уверен, могут быть исключения, — любой мужчина, в жилах которого течет красная или, что более важно, — уточнил он сухим тоном, — голубая кровь, вцепился бы в нее обеими руками, скажи она только слово. У нее есть все: красота, происхождение, деньги. Она ожившая мечта любого мужчины.
Джеймс уставился на друга, ощутив знакомое стеснение в груди.
— И твоя тоже? — Слова вырвались из его горла, слишком резкие даже для него. Джеймс тут же пожалел, что не может взять их обратно. Он не какой-нибудь ревнивый ухажер и не желает считаться таковым.
Картрайт иронически хмыкнул и, поднявшись на ноги, направился к серванту, где стоял графин с бренди и несколько бокалов.
— Конечно, не будь она мне как сестра.
Джеймс криво улыбнулся. Он думал так же, пока ее присутствие не стало его возбуждать. Возможно, все дело в том, что Картрайт подбрасывал Мисси на своем колене, когда она была еще совсем крошкой. Они с Армстронгом вместе учились в Итоне. Джеймс познакомился с ними намного позже, когда поступил в Кембридж, где всех троих связали крепкие узы дружбы.
Накануне они с Картрайтом присоединились к Армстронгу в его родовом гнезде в Девоне, приглашенные на ежегодный зимний бал, который давала виконтесса. Джеймс догадывался, что их пригласили не только ради мужской дружбы и блестящего остроумия. Мотивы Армстронга, как одного из самых завидных холостяков во всем Лондоне, были чисто корыстными. Вынудив их посетить бал его матери, он успешно отвлек от себя часть внимания девиц на выданье и их мамаш. Джеймс, который со временем стал бы шестым графом Уиндмиром, был более желанной мишенью для тех, кто считал титул самым главным преимуществом мужчины, а Картрайт, несмотря на свой статус второго сына герцога Гастингса, имел достаточно денег, чтобы умиротворить амбициозных мамаш, и достаточно приятную внешность, чтобы очаровать их дочерей.
Картрайт обернулся, держа в руке графин.
— Думаю, Мисси была бы тебе прекрасной женой. Намного лучшей, чем ты заслуживаешь, — сказал он с легким укором. — Но в совершенно других обстоятельствах. — Он кивнул головой в сторону бренди. — Тебе налить?
Джеймс рассеянно кивнул.
— И каких именно? — поинтересовался он, сознавая, что совершает ошибку, продолжая этот разговор.