Впрочем, с того утра прошла неделя. С тех пор они посетили еще два бала, один концерт, одну оперу и один званый ужин. Целую неделю Мисси знала, что не беременна, и никому ничего не сказала, не желая расставаться со своей мечтой.
Целая неделя притворства. Может, им и удалось обмануть высший свет, но Мисси едва ли могла сказать, что их отношения стали лучше, чем в тот день, когда они заключили соглашение.
В присутствии посторонних Джеймс вел себя как истинный джентльмен: озорно улыбался, очаровывая даже дам, считавшихся невосприимчивыми к мужской красоте и обаянию, чем он обладал в избытке. Много раз даже она сама покупалась на его восхищенное внимание, заставлявшее других дам бледнеть от зависти. И хотя ей было тяжело признаться в этом себе, какая-то частичка ее души отчаянно хотела верить, что его поведение не просто игра, рассчитанная на публику.
Но когда они оставались наедине, его поведение менялось. Он держался на расстоянии. Его улыбки исчезали быстрее, чем летучие мыши с восходом солнца, сменяясь угрюмой складкой рта и непроницаемым взглядом.
Какой же она была дурочкой, отдав сердце этому человеку! Но теперь Мисси была более чем готова поднять белый флаг. Мужчины, подобные Джеймсу, никогда не меняются. Единственная причина, по которой они женятся, — это необходимость иметь наследника, сына, чтобы передать ему титул и состояние.
В течение всей недели он ежедневно появлялся у их порога, чтобы проводить ее на прогулку по Гайд-парку, и этот день не стал исключением. Как обычно, Джеймс был невыносимо вежлив, но держался прохладно и, когда они уселись в открытую коляску, сосредоточил внимание на управлении упряжкой. Они практически не разговаривали, пока не свернули на Роттен-роу, столкнувшись со столпотворением экипажей, всадников и публики, прогуливающейся пешком. Только тогда Джеймс завел праздный разговор.
Но Мисси решила, что с нее хватит. Сегодня она положит конец этому притворству. Она проиграла. Потерпела сокрушительное поражение. И готова сдаться на милость победителя.
— Я не беременна, — сообщила она без всякой преамбулы бесстрастным тоном.
Джеймс резко повернул голову и уставился на нее долгим испытующим взглядом. В его голубых глазах сверкнуло и какое-то чувство — возможно, удивление, — но быстро исчезло.
— Полагаю, это явилось для тебя огромным облегчением, — продолжила Мисси, изобразив храбрую улыбку. — И поскольку не хочу углублять разлад между тобой и Томасом, я дам понять всем родным, что ты по-прежнему хочешь жениться на мне, но я против.
На лице Джеймса не дрогнул ни один мускул. Он молчал, не сводя с нее немигающего взгляда, такого пристального, что она не выдержала и отвела глаза.