Алексей уже свыкся с появлением призрака, однако, когда в пятом часу утра кто-то коснулся его лба, он вскочил и почувствовал, как бешено колотится сердце.
Панкратов сел на кровати и увидел, как призрак отходит от него и садится в кресло у окна, где обычно появлялся.
Испуг постепенно проходил, и Алексей уже с любопытством ждал продолжения событий. Почему-то он знал, что спрашивать ни о чем не следует, все произойдет само собой. Действительно, уже через несколько секунд Панкратов впал в привычное оцепенение, а когда очнулся, в кресле никого не было.
Алексей встал. На тумбочке возле кровати лежала записка, как обычно написанная им самим в состоянии медиумного транса.
Панкратов поднял ее и прочел. На этот раз призрак напоминал о том, что необходимо поговорить с заместителем градоначальника Кашириным, снова настойчиво, тревожно звучал призыв: «Ищите мальчика с родимым пятном!» Но была и новая просьба:
«Пройди один километр от места гибели девушки! Там найдешь предметы, которые помогут обнаружить убийцу!»
Сон улетучился. Алексей решил разбудить Батогова. Он подошел к номеру Славы и постучал.
Дверь распахнулась сразу, будто Батогов и не спал вовсе, ждал его. Тем не менее вид у него был заспанный. Стоя в трусах и щурясь спросонья, Слава вгляделся в лицо приятеля, отступил и бросил:
— Входи, садись. Пока буду одеваться, рассказывай. Вид у тебя, будто бандиты требуют вернуть миллион долларов долга, которого ты отродясь ни у кого не занимал.
Не отвечая, Алексей протянул Батогову записку. Тот прочел и вопросительно взглянул на приятеля:
— Брат являлся или сам написал?
— Брат приходил. Снова. И опять та же история. На какое-то время отключился, когда очнулся — на тумбочке записка.
Батогов задумчиво повертел в руке клочок бумаги и сказал:
— Ну что же… Даже если померещилось, даже если раздвоение личности, надо указания своего второго «я» выполнять… Кто знает, что все это может значить. В этом городе и не такое увидишь! Слышал, что вчера трупы туристов на улицах нашли?
— В редакции сказали. Кстати, мог бы зайти проинформировать меня! Как-никак по одному делу работаем, не говоря уж о дружбе.
— Извини, Леша! Поздно вернулся вчера, свалился как убитый.
— Ладно. Скажи, что делать будем. Мне что-то плохо думается. Видно, общение с потусторонним миром действует.
Батогов раздумывал недолго:
— Ясно, что делать. Первое: надо на железную дорогу съездить, второе: к Шурлыгину сходить. И то, и другое сделаем вместе. А вот к Каширину, думаю, тебе лучше одному наведаться. Если он в чем-то замешан, мое появление вовсе нежелательно.