— Хорошо, Лаврэнтий. Я посмотрю попозже. А что с Бомбой у Рузвельта?
— Не очень, товарищ Сталин. Три дня назад, 12 июня, в автомобильной аварии погибли Ферми и Сциллард. Очень уж быстро едут американские машины, товарищ Сталин. — Берия развел руками. — В случае аварии — трудно выжить.
— Да. Вот что значит — ученые-теоретики. — Сталин вздохнул и покачал головой. — Аккуратны только в науке, а в обычной жизни… Вечные проблемы с научной интеллигенцией. Что у нас, что у них. А как у англичан дела?
— С ними хорошо. Из окружения Борна продолжает идти информация. — Лаврентий Павлович вздохнул. — В связи с аварией возможно перемещение нашего человека в САСШ.
— Это било би нэплохо. — Сталин опять раскурил трубку. — Что с вариантом «Купец»?
— Пока можно говорить только об осторожном оптимизме, товарищ Сталин. — Берия заглянул в свои бумаги. — Наши люди вышли на сотрудников нескольких концлагерей. Выкупить интересующих нас людей возможно, и сейчас идет торг по цене и взаимным гарантиям.
— Постарайся ускорить процесс, Лаврэнтий. Сам должен понимать — насколько это важно для нас.
— Понимаю, Иосиф Виссарионович. Работа идет с максимально возможной скоростью. Но торопиться нельзя — слишком высок риск провала наших людей при таком варианте действий.
— Ладно, — Сталин махнул ладонью. — Вэрю. Что по эмиграции?
— Хуже, чем хотелось, но лучше, чем ожидалось, Иосиф Виссарионович, — Берия пожал плечами. — Расслоение «белоэмиграции» оказалось большим, чем мы предполагали, но… Информация от них пошла. Сверхценная информация. Сейчас с ней работает основная аналитическая группа.
— Хм. Смогли, значит, свою нэнависть преодолэть? — задумчиво протянул Сталин. — Что-то еще?
— Закончилось формирование групп по операции «Клим», — Берия улыбнулся. — Уже в июле ожидается серьезное сокращение старшего комсостава вермахта. Полностью готовы двадцать снайперских групп, усиленных бойцами Судоплатова и Старинова. Готовится еще пятьдесят. Но они будут готовы не раньше сентября — октября.
— Очень хорошо, Лаврэнтий. Посмотрим, как сработает эта задумка. — Отложив трубку в сторону, Сталин достал из стола тонкую папку и подал ее наркому: — А тэперь посмотри это, Лаврентий. Очень интэресную бумагу мне товарищ Мехлис прислал. Через неделю я должен знать, насколько соответствует действительности эта информация. И еще. Разберись, кому так неугоден товарищ Рокоссовский. Слишком много на него бумаг пошло в послэднее врэмя. Работай, Лаврэнтий, работай…