– Почему ты всё время называешь меня «братом»?! Я не хочу, чтобы ты это делал. Я тебе не брат. Я – Шайен.
А смуглый парнишка, который держал меня за правую руку, – у него ещё на поясе висела уйма скальпов, один из которых был жёлтоволосый и уже никак не мог принадлежать никакому Поуни, – предложил:
– Я думаю, нам следует убить его сначала, а потом говорить.
Этого молодца я не знал, но среди прочих увидел Птичьего Медведя, Худого и Катящегося Быка, который удерживал мою левую руку.
– Так вот, – говорю я храбро, – мне кажется, что вам, Шайенам, можно доверять не больше, чем тем белым, которые причинили вам зло. Ведь всего два снега тому назад я был вам братом, жил в типи Старой Шкуры, охотился и сражался бок о бок с Шайенами, и, по крайней мере, один раз едва не сложил свою голову за них в бою. Но, конечно же, ваши лживые языки скажут, что вы знать меня не знаете, Маленького Большого Человека.
Горящий Багрянцем прервал меня:
– Он скакал рядом со мной в Битве Длинных Ножей, в которой белые люди не знали, как надо сражаться. В том бою он погиб, однако перед этим убил немало «синих мундиров». Но его тело белым не досталось. Он превратился в ласточку и улетел далеко за утесы.
– Так знай, – не выдержал я, – что я и есть Маленький Большой Человек! Иначе откуда бы я знал о нем?
– О нем все знают, – по-индейски упрямо твердит своё Горящий Багрянцем. – Он – великий герой нашего народа. А о нашем народе знают все, поэтому все непременно знают и о нём. И больше я не буду об этом говорить.- Он перехватывает ружьё левой рукой, а правой берётся за рукоятку ножа, которым снимают скальпы. – Мало того, что ты конокрад, так ты ещё и самый большой лжец на свете, -продолжает он. – К тому же ты ещё и глупец. Говорю тебе, я сам видел как МАЛЕНЬКИЙ БОЛЬШОЙ ЧЕЛОВЕК УПАЛ И ПРЕВРАТИЛСЯ В ПТИЦУ. Поэтому ты не можешь быть им. Кроме того, ты – белый человек, а Маленький Большой Человек был Шайеном.
– Посмотри на меня, – говорю я.
– Э-э-э, может, у Маленького Большого Человека и была светлая кожа, но это ещё не значит, что он был белым человеком, – гнёт свою палку Горящий Багрянцем. – К тому же ты мне показываешь на себя, а не на него.
Вот так-то. С этими проклятыми индейцами, чёрт бы их побрал, по части упрямства никакой осел не сравнится. И тогда я подумал: все, мне крышка! Тем более, когда Горящий Багрянцем пригрозил, что отрежет мне язык, чтобы не лгал. Особенно это приветствовал тот злобный тип, что держал меня справа. Впрочем, какой там тип, совсем мальчишка, примерно в тех годах, что был и я, когда убил своего первого врага. Я сказал, что не знал его, но вдруг до меня дошло, кто это.