Я не вдаюсь в подробности того, как на следующий день мы бросились по следу Шайенов, потому как те, по своему обыкновению, распались на множество группок и разбрелись кто куда, так что узнать, с какой из них Олга и Гэс не представлялось возможным. Жалеть об этом не стоило, потому что если бы солдаты настигли их, то не исключено, что индейцы, из чистой злобы могли убить мою жену и нашего сына.
А в сложившейся ситуации можно было договориться с индейцами о выкупе. И если уж на Арканзасе Шайены их не убили, то впоследствии не стали бы этого делать, тем более что их взяли в бою. Уж в этом-то я был уверен почти на все сто процентов, если можно вообще быть уверенным в том, что дикари будут все время думать о своей выгоде. Вдруг в какой-нибудь стычке с белыми их разобьют, или какой-нибудь краснокожий вояка хлеб нет лишнего… Но размышления о подобных «вдруг» не имели смысла, поскольку от них совсем опускались руки.
В то время я ни о чём другом не думал, как только о том, что моя жена и ребёнок в руках этих ублюдков. Сорвать своё зло я был готов даже на Старой Шкуре, не будь он тогда на Пороховой речке.
Конечно, теперь-то я прекрасно понимаю, что отыскать свою семью и выкупить её мне было бы проще, будь рядом старый вождь или его люди, но как его отыщешь? Индейцам ведь ни телеграмму не отобьёшь, ни письмецо не напишешь. Так что отыскать его я и не пытался, а, вернувшись с солдатами в форт Ларнед, подался на некоторое время в разведчики. Но тут, как на грех, стычки с краснокожими в районе Арканзаса вовсе прекратились, и нападение на наш дилижанс было единственным серьёзным случаем за всё время. А настоящая каша заварилась вдоль Платты, где Шайены вместе с Лакотами и Арапахами отрыли томагавк войны. Эти племена бросили тысячу воинов на маленький городок Джульсберг и, конечно же, разграбили его.
Целый месяц краснокожие нагоняли страх на всех в районе Платты: громили ранчо и почтовые станции, обрывали телеграфные провода, нападали на обозы с переселенцами. Потом, уже в феврале, они опять нагрянули в Джульсберг, потешились вволю и на прощание спалили его дотла.
Весной эта нечисть откочевала на север, в Чёрные горы, а потом ещё дальше – к Пороховой речке. К лету солдаты сели им на хвост, произошло несколько серьёзных стычек, но к осени наших ребят, и без того измотанных боями и переходами, в горах накрыл буран, после которого войско лишилось почти всех лошадей. Солдаты, еле живые, оборванные и босые вернулись назад только благодаря Фрэнку Норту и его следопытам-Поуни, которые отыскали остатки войска и благополучно вывели его из гор. После этого бесславного похода Лакоты и Шайены совсем обнаглели и к следующему году выбили войска полковника Карингтона из тех фортов, которые он понастроил для защиты Боузменского тракта, ведущего к золотым рудникам Монтаны.