Донна Мерседесъ чуть дышала въ своемъ убѣжищѣ. Она не могла подняться теперь съ своего мѣста, не столкнувшись лицомъ къ лицу съ этими дамами, съ которыми она ни за что не хотѣла встрѣчаться до возвращенія барона. Но она надѣялась ускользнуть въ то время, когда баронесса, по выраженію фрейлейнъ фонъ Ридтъ, будетъ „искать объясненій“, и потому она глубже прижалась въ свой уголокъ и сквозь миртовую рѣшетку, бывшую у нея съ правой стороны, слѣдила, когда настанетъ удобный моментъ.
Баронесса остановилась на нижней ступенькѣ витой лѣстницы.
– Я еще никогда не была здѣсь – никогда! – сказала она тономъ глубокаго удовлетворенія и, описывая рукой большой кругъ, обвела взглядомъ мастерскую. – Я исполнила то, что обѣщала тогда, когда онъ положилъ первый камень для этого дома, и до этой минуты я держала свое слово! И что я теперь его нарушаю, онъ никогда этого не узнаетъ!
Она вошла въ мастерскую и насмѣшливо засмѣялась.
– Посмотри кругомъ, Адельгейда, – сказала она канониссѣ, которая медленно и видимо неохотно слѣдовала за ней. – Развѣ не чистѣйшее тупоуміе подобное безумное устройство?… Конечно въ этомъ случаѣ онъ былъ вполнѣ правъ, – на такую дрянь я бы ни за что не дала своихъ денегъ! На это онъ долженъ былъ самъ заработать! Онъ безумный расточитель! – съ горечью прервала она себя, и кровь бросилась ей въ лицо. – Онъ тратитъ огромныя суммы на эти старыя дрянныя книжки и на этотъ хламъ такъ же, какъ и на дорогія вина и кушанья для всей этой пріѣзжей компаніи въ нижнемъ этажѣ!
Какимъ грубымъ образомъ выражалось ея раздраженіе, какъ живо она жестикулировала, и ея медленная вялая походка вдругъ превратилась въ чрезвычайно быструю. Она пробѣжала всю мастерскую и къ ужасу донны Мерседесъ вошла въ зимній садъ.
– Прислуга любитъ сплетничать, а онъ не долженъ ничего знать, – пробормотала она, затворила дверь ведущую въ садъ, заперла ее на ключъ и положила его въ карманъ для большей безопасности.
Донна Мерседесъ боялась шевельнуться и сидѣла, какъ мертвая. Только миртовая изгородь отдѣляла ее отъ этой женщины, дыханіе которой она почти чувствовала.
Она находилась въ самомъ мучительномъ положеніи, – она была плѣнницей. Ея гордость, все существо ея возмущалось отъ соучастія въ томъ, что дѣлала здѣсь баронесса въ отсутствіе мужа; однако для нея была еще ужаснѣе мысль выступить теперь передъ этой женщиной и потребовать у нея ключъ, – потому она рѣшила тихо выжидать, можетъ быть дамы скоро удалятся.
Баронесса, не оглянувшись, вернулась въ мастерскую. Она начала обыскивать шкафы, которые не были заперты. Большая часть ящиковъ была пуста, или же наполнена рисунками и эскизами, которые она въ своемъ нетерпѣніи небрежно бросала на мѣсто. Противно было смотрѣть, какъ эта длинная фигура, какъ кошка, подкрадывалась на цыпочкахъ къ шкафамъ и полкамъ и вездѣ – на карнизахъ и полкахъ искала забытаго нечаянно письма.