– Развѣ я могу научить Васеньку чему-нибудь дурному, Ольга Осиповна? – спросила Настенька.
– Мудренаго нѣтъ: вертячка ты порядочная!…
– Ну, если и вертячка, такъ ужъ за то другихъ пороковъ не имѣю… Есть, вѣдь, дѣвушки, куда какія смиренныя, а коварства, и обмана…
Вѣра слегка поблѣднѣла отъ этого, очень явнаго для нея намека и порывисто встала.
Блѣдность эту и движеніе замѣтила Анна Игнатьевна и вперила въ дочку долгій-долгій, пристальный взглядъ…
Вѣра поблѣднѣла еще больше, а Анна Игнатьевна взглянула на Настеньку тѣмъ же взглядомъ.
„Не знаетъ ли эта хитрая дѣвченка мою тайну? He выболтала ли Вѣра? -какъ ножемъ рѣзнула мысль эта Анну Игнатьевну. – Кажется, нѣтъ. Покойно, безпечно, весело смотритъ Настенька, – не похоже, чтобъ это намекъ былъ…
Нѣтъ, не намекъ это, просто сказала Настенька, такъ безъ умысла… Да и смѣетъ ли Вѣра выболтать?… А поблѣднѣла она потому, что кольнули ее слова Насти, въ больное мѣсто попали… А все же надо поговорить съ нею, попытать ее надо, предупредить, еще разъ повторить завѣтъ свой о величайшей тайнѣ“.
Дѣвушки сейчасъ же послѣ чаю ушли наверхъ.
Заперла Вѣра за собою дверь, робко подошла къ Настѣ и взяла ее за руку.
– Вы сердитесь на меня, Настенька? – умоляющимъ, взволнованнымъ голосомъ сказала она. – Вы ненавидите меня?… Я вижу это, знаю… Вы жестоко кольнули меня сейчасъ вашимъ намекомъ!… За что это, Настенька? Иль ужъ я такъ гадка въ вашихъ глазахъ?…
Настенька презрительнымъ и злымъ взглядомъ окинула фигуру стоявшаго передъ нею, „мальчика“, – хорошенькаго, изящнаго, какъ дорогая статуэтка, какъ куколка, мальчика.
– Да, во всемъ, что вы продѣлываете тутъ съ вашей матушкою, немного благородства! – сказала она. – Но не за это зло мое на васъ… нѣтъ… Что мнѣ за дѣло, что двѣ интригантки…
Вѣра тихо простонала, точно до нея раскаленнымъ желѣзомъ дотронулись.
– Что мнѣ за дѣло, что двѣ интригантки пришли обобрать старуху съ ея тысячами? Деньги, вѣдь, соблазнительны, за ними всѣ бѣгутъ, изъ-за нихъ и большія преступленія совершаются… Мнѣ до этого дѣла нѣтъ… Меня терзаетъ то, что… что вы меня, меня такъ жестоко обманули!… Я принесла сюда, въ эту вотъ комнату, свою первую, священную любовь, и вы растоптали ее ногами, разбили… Вотъ что меня терзаетъ, и вотъ за что ненавижу я васъ…
Вѣра отошла и въ изнеможеніи опустилась на стулъ.
– Эта пытка мнѣ не по силамъ! – едва-едва выговорила она. – Ужъ лучше одинъ конецъ… Лучше ужъ я открою все; пусть со мною дѣлаютъ все, что хотятъ…
– Откроете?…
Настенька быстро подошла къ Вѣрѣ.
– Откроете?… О, нѣтъ, не смѣйте этого дѣлать!… Васъ, можетъ быть, прогонятъ, мать ваша, быть можетъ, изобьетъ васъ до полусмерти, но мнѣ отъ этого пользы мало, а я… я хочу чѣмъ-нибудь вознаградить себя… Я потеряла большое счастье обманутая вами, такъ желаю имѣть хоть маленькое… Большое счастье – это любовь, которую мечтала взять у Васи, а маленькое – это деньги, которыя мнѣ должна дать Вѣра!… Поняли вы?… Вы пришли сюда съ матерью за деньгами и, конечно, возьмете ихъ, такъ часть этихъ денегъ пусть мнѣ попадетъ…