В этот миг и щелкнул фотоаппарат в руках молодого человека.
— Что это значит? — возмутился Ярослав.
— Мы репортеры, герр Калиновский, — только сейчас представился Фред Курц, в прошлом знаменитый «король» венской информации.
— Я не стану отвечать ни на один ваш вопрос, — сердито сказал Ярослав, продолжая подниматься по лестнице.
Под вечер, вернувшись в отель, Ярослав попросил у портье ключ. Вместе с ключом, расплываясь в почтительной улыбке, австриец протянул ему «Брачную газету».
В этот день судьба свела Ярослава с Каринэ и ее братом.
— Вахтанг, — галантно поклонился гимназист.
— Вахтанг-джан, — ласково обратилась Каринэ к брату, — скажи маме, что я прогуливаюсь по набережной с господином. А кто он — она узнает из этой газеты. — И протянула брату тот самый номер газеты, который недавно получил от портье Ярослав.
Подросток вспыхнул, переменился в лице.
— Нет, я не пойду наверх, я тоже хочу прогуляться, — возразил он, исподлобья взглянув на незнакомца.
— Прошу, прошу, — тотчас же дружелюбно отозвался Ярослав, понимая, что даже намек на улыбку в данный момент может задеть «мужское самолюбие» мальчика. Ведь Вахтанг был в том возрасте, когда не всегда угадывают шутку, зато остро чувствуют иронию. И в глазах подростка — это уже оскорбление личности.
Из отеля они вышли втроем.
После короткого дождя, прошумевшего в полдень, воздух был чист и мягок. Сбитые дождем и ветром листья устало прилегли у гранитных парапетов.
— Здесь не хуже, чем в Женеве. Вы бывали в Женеве? — спросила Каринэ, чтобы как-то завязать разговор.
— К сожалению, не приходилось, — признался Ярослав.
— Вообще-то не сожалейте, — усмехнулся Вахтанг. — Даже конец августа там был такой удушливо жаркий, будто мы вдруг очутились где-то в Африке. Настоящий ад! Не понимаю, почему туда устремляются толпы туристов?
— Ну, что ты, Женева прекрасна! Такое озеро, такие очертания Альп… — мечтательно произнесла Каринэ.
— Надеюсь, в Женеве вы посетили остров Руссо? — спросил Ярослав.
— Да, конечно, мы побывали там, — и он подметил нотки благодарности, прозвучавшие в голосе Каринэ. С каждой минутой она все больше нравилась Ярославу.
— Сколько дней вы пробудете в Вене? — спросил он.
— Завтра ночью уезжаем, — ответила Каринэ. — А вы?
— Должен уехать сегодня вечером.
— Так скоро? — в голосе девушки прозвучало искреннее сожаление.
— Если позволите, я останусь и провожу вас, — улыбнулся Ярослав.
— Я была бы рада, — покраснев, опустила глаза Каринэ.
— Собственно, едем только мы с сестрой, — внес ясность гимназист. — А маменька с папенькой останутся еще на несколько дней. Маменька собирает накупить здесь разных тряпок… Пять сундуков везут, а теперь еще прибавится. Знаете, жалко на носильщиков глядеть, когда они, надрываясь, тянут маменькины сундуки.