Из магазина мальчика заметили скучающие продавцы. Тот, что помоложе, с напомаженными волосами и ровным пробором посредине головы, захихикал и заискивающе сказал старшему:
— Пан Пшегодский, мы имеем богатого покупателя.
— Наверное, невесте платье выбирает, — захохотал пан Пшегодский. — Сейчас будет бесплатное представление.
Поправив на животе золотую цепочку от часов, пан Пшегодский одернул свой зеленый жилет, манерно дотронулся до белого в мушках галстука-бабочки и, напустив на себя важность, стараясь походить на хозяина, вышел на улицу.
— Эй, панычику, — вдруг пробасил он над самым ухом Давидки.
Мальчик испуганно отскочил от витрины.
— Не бойся, иди-ка сюда, — поманил тот пальцем, — Иди!
Давидка с опаской подошел.
— Панычику нравится платье в ромашки?
Мальчик молчал.
— Панычик хочет купить? — с преувеличенной почтительностью, громко спросил пан Пшегодский, воображая, как хохочут приказчики в магазине. — А у панычика есть деньги?
— Ни гроша… — смущенно бормочет Давидка.
— Так, так! Ни гроша? А платье панычик хочет? Ну что ж, я могу дать в кредит. Когда-нибудь разбогатеете, тогда и отдадите деньги.
От радости у Давидки перехватило дыхание.
— Прошу, заходите, — пан Пшегодский взял оторопевшего от удивления Давидку под локоть и завел в магазин. Пол блестел как зеркало. Давидка старался ступать осторожно, чтобы не запачкать его пыльными ногами, не оставить следов.
— Паи Люцик! — весело окликнул пан Пшегодский молодого человека с пробором. — Подайте панычику синее платье в ромашки!
— Слушаю!
Молодой приказчик с серьезным видом толкнул стеклянную дверь и среди разноцветных платьев нашел точно такое, каким любовался Давидка у витрины.
Давидка шмыгнул носом, осторожно дотронулся рукой к накромаленному маркизету, все еще не понимая — шутит хозяин или вправду хочет дать ему в кредит.
— Панычику нравится платье?
— Так, прошу пана! — восторженно прошептал мальчик.
— Пан Люцик, запакуйте в коробку! — распорядился пан Пшегодский.
Обескураженный Давидка поднял глаза: он хотел убедиться, не пьян ли «пан хозяин». Мальчик насмотрелся на пьяниц: они ругаются и в драку лезут или такие добренькие, целуются, плачут, а тогда последнюю рубаху с себя снимут и отдадут. Только «пан хозяин» не пьян, нет, кроме табака, от него ничем не пахнет. Видно, он просто добрый.
Что за ловкие руки у этого пана Люцика! Как он быстро укладывает платье в коробку, обворачивая ее тонкой розовой бумагой, перевязывает голубой ленточкой, делает петельку, чтобы Давидке удобно было нести на пальчике.
И только пан Люцик протянул Давидке коробку, как «пан хозяин» сам взял ее, положил на прилавок и сказал: