— Можно?
— Иди скорей, — воскликнула при виде ее Мишель, маленькая полная блондинка, с такими светлыми волосами, что они казались совершенно бесцветными. Она рассказывала в глубине ложи Максу де Лому очень пикантную историю.
— Подожди, — сказала Моника, — я пойду поклониться предкам.
Отложив при появлении Моники лорнет, сквозь который она производила смотр присутствующим, как королева войскам, мадам Жакэ грациозно потрясла своим белым париком.
Мадам Бардино оторвалась на минуту от пресных любезностей, которыми ее настойчиво осыпал Рансом. Он также производил ей свой маленький смотр, который она воспринимала невозмутимо, по привычке долгих лет.
Рансом вместе с самим Бардино были единственными мужчинами, длительно состоявшими при Понетте. Она меняла любовников каждые шесть месяцев. Прочие же увлечения длились ровно столько времени (от одного дня до недели), сколько нужно было, чтобы выжать из них всевозможные выгоды.
— Я не спрашиваю вас о господине Бардино. Я знаю, он на конференции.
Понетта добилась от министра президента, симпатии которого она завоевала при посредстве Рансома, назначения ее мужа финансовым экспертом в составе французской делегации на двадцать седьмом собрании Верховного совета Антанты.
— Ну, дети мои, вы, как видно, здесь не скучаете, — сказала Моника, вернувшись в глубь ложи. — Стоит только посмотреть на Лома…
— По правде сказать, нет, — сознался он, и указал на Сесиля Меера, который у барьера оркестра с разочарованным видом демонстрировал свой фрак цвета опавших листьев.
— Мы умираем со смеху, глядя на его похоронную физиономию, — сказала Мишель.
Моника согласилась:
— Да, сегодня он отвратительнее обычного!
Они фыркнули.
— И ты тоже находишь? — Мишель торжествовала. И без просьб продолжила свой рассказ: — Представь себе, сегодня днем я была приглашена на чай к дочери Лота. Собралось пять или шесть человек и, кроме того, обычные юнцы. Одним словом, вся труппа, за исключением Жинетты, приглашенной, кажется, вместе с Еленой Сюз на концерт к Анике Горбони. Представляю себе эту домашнюю музыку…
Мы уговорили прийти и Сесиля, уверив его, что он встретит там Сашу Волан. Это его последнее увлечение… Конечно, он пришел. И, чтобы испытать его терпение, в ожидании Саши Волан мы продолжали игру. Я обожаю эти невинные игры!
— Если можно так выразиться! — заметил Макс де Лом.
— Вы всюду видите дурное! Что тут неприличного — сидеть на стуле с завязанными глазами, с заложенными назад руками? Нужно отгадывать, кто садится тебе на колени и целует тебя. Вот и все. Если ошибаешься, остаешься сидеть.