Первые такты танго, как нити, протягивались по зале.
Он встал.
— Идемте. Чтобы позлить Никетту.
— Но, Бриско, я совершенно не желаю подражать американке… Ну! Вы! Рукам воли не давать! Почему Никетте об этом и не знать? Прежде всего мы не венчаны. А если бы и были, тогда тем более необходима откровенность.
Она машинально положила одну руку в руку Бриско, а другую ему на плечо. Он осторожно сжал ее стройную талию, изгибающуюся в такт ритма [и чувствовал на своей груди теплоту ее упругих молодых грудей.]
Очень часто со времени своей связи с Никеттой Моника танцевала с мужчинами. Это были единственные партнеры, дозволенные ей, за исключением нескольких испытанных подруг. Ревность Никетты забавляла Монику и казалась ей истинным выражением любви — признаком глубокого чувства.
Она нисколько не обижалась на это постоянное наблюдение, и оно не могло быть оскорбительным при взаимной любви. Единственной случайностью, которой не предусмотрела Никетта, уверенная в безопасности мужчин, было то, что от постоянных соприкосновений с ними в Монике мог неожиданно возникнуть электрический ток. Сотни раз Моника кружилась в объятиях очаровательных кавалеров и только испытывала невинную радость танцующего ребенка. Но в этом водовороте движений, звуков, света, при этом неодолимом опьянении, которое действовало даже на самых холодных и выдержанных людей, в острой и разгоряченной атмосфере неизбежно должен прийти роковой час — момент слияния желаний.
И Бриско невольно нарушил ход вещей. Он не придавал никакого значения своим недавним шуткам. Но в ритмических движениях танца, в колебаниях их слившихся тел то вперед, то назад, в этом откровенном подобии любовной ласки Моника ощутила всем телом, как и ее партнер, сначала незаметное и потом все более и более сливающееся возбуждение и чуть не разомкнула объятий. [Под легким покровом одежды кровь кипела в них обоих. Ее охватила истома. Она закрыла глаза и еще теснее прижалась к Бриско. Они извивались, сплетаясь руками. Их пальцы сомкнулись, ладони прижались к ладоням, мечта обладания охватила обоих. Он принял сначала непринужденный вид, но, почувствовав, что она отдается без сопротивления, еще теснее прижал к бедрам дрожащее тело. Его сводило с ума ощущение пробегающей ласки от плеча к шее. Они оплетали друг друга, раскачиваясь в воображаемом приливе и отливе, медленно повторяя все движения естественного слияния.] Музыка оборвалась. Их руки разжались. Они смотрели друг на друга с изумлением, точно вернувшись из далекого путешествия, точно встретившись после долгой разлуки.