Ольга зачем-то позвала мужа, и он покинул меня, поспешив к ней в комнату. Я тем временем прикидывала в уме, мог ли Васильев быть ночным грабителем, которого спугнул в музее охранник с собакой. Этот вопрос требовал отдельного рассмотрения, поэтому я спешно начала озираться по сторонам, гадая, где бы раздобыть фотографию хозяина. Прислушалась – Алексей и Ольга о чем-то шептались за стенкой. Почувствовав себя уверенней, я быстренько выдвинула несколько ящиков письменного стола, ища семейный альбом. Потом стала открывать дверцы антресолей в «стенке» и наконец обнаружила то, что искала. Шустро, как только могла, извлекла первую попавшуюся фотографию, спрятала ее в сумочку, которую не снимала с плеча, и села на место. Мгновение спустя в комнату вернулся озабоченный Васильев.
– У меня нет больше времени с вами разговаривать, – отрезал он и развел руками. – Дела.
* * *
Как только я вышла на улицу, меня ослепил яркий солнечный свет. Дождь давно перестал, и мокрый асфальт понемногу подсыхал. От усыпанной листьями земли поднимался пряный осенний аромат. Я и не заметила, что пробыла у Васильева довольно долго, а в итоге, если говорить откровенно, не выяснила ничего более или менее определенного. Но тем не менее на подсознательном уровне уже вынесла вердикт: «Виновен!» А я привыкла доверять своему подсознанию. «Аскольдов, Марина, Васильев, – перечислила я мысленно подозрительных личностей. – Как эти трое могут быть связаны?»
Ответ напрашивался сам собой: все они так или иначе крутились вокруг Марусича, и все имели доступ к реликвии. Хотя в последнем случае, пожалуй, за исключением Васильева. Но он и без этого представлял собой сильно сомнительную персону. Я вынула из сумочки фотографию-трофей, чтобы рассмотреть в спокойной обстановке. Снимок был сделан лет пять назад, и лицо Алексея еще не имело на нем неприятного звериного выражения. Однако я только утвердилась в намерении разузнать об этом человеке поподробнее. В частности, надо особенно поинтересоваться его прошлым, вдруг оно сможет пролить свет на историю с варяжским гербом.
Такое в моей практике бывало нередко. Однако я за версту чую запах криминала и встаю в стойку, как заправская ищейка.
«Надо еще раз Игоря, музейного охранника, расспросить, – решила я. – Вдруг он узнает в Васильеве своего ночного противника».
Я усаживалась за руль, рассуждая о превратностях жизни. Неужели Светлана и Марина действительно были подругами? Значит, имел место банальный любовный треугольник? Я старалась припомнить, что там Марусич о своей вине говорил. Надо же, половину прослушала!