– Привет, – сказала я. – Надеюсь, вы уже выяснили, с чего это ваши покойники ко мне сбегаются по вечерам?
Андрей голову поднял, посмотрел на меня, но ничего не сказал и продолжил писать. Дописал что-то, очевидно, очень важное, потом опять голову поднял и на этот раз заговорил.
– Привет, – сказал он. – А ты ведь сейчас, насколько я себе это представляю, в «Менделееве» находишься.
– Неужели ты думаешь, что я спокойно буду относиться к происходящим вокруг меня чрезвычайным происшествиям?! – У меня было полное основание перейти от пассивной обороны к активному наступлению. И я перешла. – Этот покойный Чернов раз пришел и не застал меня дома, так он второй раз явился. И у меня нет никакой уверенности, что сегодня ночью он опять не окажется у моего порога. Мне по ночам спать надо, а не твоими клиентами заниматься. Понимаешь, они мне надоели. Но если ко мне по ночам стали бегать покойники, должна я узнать, что им нужно и какие меры принимает наша славная милиция, чтобы меня беречь. Имею я право узнать об этом? Или я, по-твоему, должна в это время в какой-то фирме суетиться?
– Да нет, я чувствовал, что ты придешь, – с определенной долей тоски в голосе признался Мельников. – Всегда так – только займусь работой, непременно ты заявляешься. А мне сейчас некогда с тобой разговаривать. Подожди полчасика, придут Вересов с женой Чернова, тогда и поговорим.
– Ты хоть одно слово скажи, – взмолилась я.
– И полслова не скажу. Сиди и жди.
– У меня сейчас такое напряжение внутри, – пожаловалась я, – что если ты мне не скажешь, то я взорвусь.
– Об этом и не мечтай, – предупредил Андрей, – выгоню. Кстати, учти: придет жена Чернова, так ты к ней со своими вопросиками не лезь. Это я ее вызвал, а не ты. Я тебе разрешаю присутствовать. Вот ты и присутствуй, слушай и помалкивай.
– А если хорошая мысль придет?
– С чего бы это? – Все-таки он нахал, этот Мельников, и грубиян. – Не придет тебе в голову никакой хорошей мысли. Ты случайно свежую газету не захватила?
– Нет… – удивилась я. И зачем это ему газета понадобилась…
– Вон там на тумбочке вчерашняя лежит. Ты сядь и почитай.
– Что-нибудь интересное? – почти обрадовалась я и схватила газету, надеясь, что там какая-то информация по нашему делу есть.
– А чего там может быть интересного… – усмехнулся друг мой опер. – Просто ты ее читать будешь и не станешь мне мешать. Осталось еще почти полчаса времени свободного, и должен я тут кое-чего написать. Непременно сегодня отдать надо. А то потом заверчусь и забуду. И вечером по этому поводу солидный втык получу.