Провел нас Лекарев в комнату, где покойники лежали, подвел к столу и откинул синюю простыню. Вдова посмотрела и опять стала промокать глаза и нос.
Нельзя сюда людей водить. Морг не музей, но куда денешься, если существуют формальности и надо их соблюдать.
– Узнаете? – спросил Мельников.
Вдова похлюпала-похлюпала и сказала, что да, узнает, это ее муж, Евгений Константинович Чернов.
– Вы совершенно уверены в этом?
Вдова подтвердила, что совершенно уверена.
– Показывай, – велел Мельников Лекареву.
Тот повернулся к другому, стоящему рядом столу и опять откинул синюю простыню.
Не знаю, как другие, а я, честное слово, совершенно обалдела. Здесь тоже лежал Чернов. Я посмотрела на тот, первый стол, – там Чернов, повернулась к этому, второму, – и здесь Чернов. Свихнуться можно…
– А это кто? – спросил Мельников у вдовы.
Вдова глянула на покойника, повернулась и подошла к первому Чернову. Внимательно посмотрела на него, вернулась ко второму и тоже внимательно его осмотрела.
– И Сергея, значит, тоже, – сказала она и промокнула глаза.
Я хотела тут же спросить, какого это Сергея, но посмотрела на Мельникова и промолчала. Ладно, пусть он сам спрашивает. И стала ждать, что он сейчас спросит. Наверное, что-то особенное.
– Вы знаете этого человека? – опять спросил Мельников. Подумаешь, гениальный вопрос. Так и я могла спросить.
– Это Сергей.
– Кто он такой?
– Это Сергей, – повторила вдова. – Брат моего мужа, Сергей Константинович Чернов. Они близнецы.
Вот так-то. Все до примитивности просто. Близнецы. До этого додуматься мы, конечно, не могли. Нас сразу какая-то эпидемия слабоумия охватила. И мы начали выяснять, почему покойники бегают по городу. И всю ответственность за наше с Мельниковым да с Самойловым слабоумие взвалили на бедного, ни в чем не повинного Лекарева. Перед которым и следует теперь извиниться.
– Вы еще раз посмотрите внимательно: который из них Евгений, который Сергей?
Вдова еще раз подошла к одному столу, потом к другому и подтвердила, что первый из них Евгений, а второй Сергей.
Вот и все. Больше нам в морге делать было нечего, и мы ушли оттуда. Работа там действительно неприятная, и главное, как сказал вчера Мельников, никакой романтики. Лекарев любезно проводил нас до порога и пригласил заходить, как только понадобится.
До отдела добирались молча. А там Мельников составил протокол опознания. И с этим вопросом все было закончено.
– Вы не возражаете, если я вам несколько вопросов задам? – спросил Мельников у вдовы.
– Спрашивайте, чего уж теперь, теперь уж все равно, – чувствовалось, что горе ее велико.