- Роман? Как это - читать роман? Он же не кончен.
- Знаю, что не кончен. В следующий раз принесите несколько глав по собственному выбору и прочтите. А мы послушаем.
Неделю я отлынивал, но ничего не вышло - пришлось читать. Я отобрал две главы, казавшиеся мне наиболее подходящими, и пришел к Ивановым, рассчитывая прочесть какую-нибудь одну. Увидев в моих руках папку, В.В. позвал Тамару Владимировну и скомандовал: "Читайте!"
Я прочел ту, что была поменьше. Читал минут сорок. В.В. слушал внимательно. Когда я дочитал последнюю страницу, он кивнул головой:
- Так. Дальше.
Тон был решительный, и я не стал отнекиваться.
- Больше нету? - осведомился В.В., когда я, совершенно выдохшийся, закончил чтение. - Что ж так мало захватили? В следующий раз приносите побольше.
Затем говорили о прочитанном. В.В. не хвалил, не критиковал и не давал советов, а только расспрашивал настойчиво и заинтересованно, так расспрашивают человека, видевшего фильм, который еще не скоро появится на экране. В заключение спросил самым деловитым тоном:
- Ну, хорошо, когда читаем дальше? На будущей неделе - условились?
Больше я не читал. И не потому, что не поверил в искренность слов В.В., - он несколько раз напоминал мне о своем предложении, - просто в этом уже не было нужды. Толчок был дан, мертвая точка пройдена, я сел переписывать роман, и мне уже не хотелось показывать В.В. то, что для меня самого было уже вчерашним днем.
Всякий раз, возвращаясь из поездок - по СССР или за границу, - В.В. приглашал: приходите, буду рассказывать... В литературном поколении, к которому принадлежал Всеволод Иванов, было много превосходных рассказчиков, признанных мастеров устной новеллы. Как рассказчик В.В. был непохож ни на кого, в отличие от большинства златоустов, рассказывающих обыкновенное, как чудесное, он рассказывал чудесное, как обыкновенное. Я ни разу не заметил у В.В. желания как-то "дожать" жизненный материал, придать ему завершенность аттракциона. Фантазер, выдумщик, он не любил неточности, то, что в тиши рабочего кабинета определяется глаголом "домыслить", за чайным столом значило бы "приврать", а В.В. относился к лжи брезгливо, к бескорыстной еще хуже, чем к вынужденной. Я не буду пересказывать сохранившиеся в моей памяти отрывки рассказов В.В. о его путешествиях по белу свету - пусть расскажут те, кто ему сопутствовал, они сделают это лучше, мне же хочется привести только один хорошо запомнившийся рассказ - о человеке, который умел делать гульгульмин. Эту историю В.В. рассказал 1 января 1960 года в Переделкине во время новогоднего обеда. Кроме Л.Ю.Брик, В.А.Катаняна и нас с женой никаких гостей не было. Зашел разговор о Пикассо. В.В. поначалу почти не принимал в нем участия, затем оживился: