Во всякой большой отдыхающей компании всегда есть люди, обладающие неожиданными для окружающих талантами - кто-то знает наизусть много хороших стихов, кто-то удивительно поет блатные песни, третий имитирует разных известных людей, четвертый успешно соревнуется с Вольфом Мессингом в отгадывании мыслей. Через несколько дней после приезда в Коктебель В.В. уже знал этих людей наперечет и умело эксплуатировал на благо общества - ласково и требовательно. Он ободрял застенчивых и умерял меры не знающих, будучи сам отличным рассказчиком, он предпочитал режиссировать, тем самым как бы подхватывая эстафету от Максимилиана Волошина, основателя коктебельской традиции, величайшего затейника и потешных дел мастера. И тут для меня впервые открылось еще одно удивительное и не так уже часто встречающееся среди пишущих людей качество Всеволода Иванова - талант слушателя. В.В. умел слушать как-то так, что если люди и не становились от этого талантливее, то, во всяком случае, раскрывались с самой лучшей стороны. Каким-то чудом он извлекал из людей наружу способности почти угасшие и познания почти забытые, и люди всегда были благодарны ему - не за свой мимолетный успех, а за то, что они сами открывали в себе нечто такое, о чем ранее не подозревали. В.В. искренне считал, что неинтересных людей не существует в природе, и если человек неизвестен, это совсем не значит, что он неинтересен. Если ему и приходилось скучать, то чаще всего с людьми слишком хорошо известными.
Я знавал и других людей, обладавших этим редким талантом. Таким человеком был покойный М.Я.Шнейдер, один из пионеров и энтузиастов молодой советской кинематографии, его крохотную, забитую книгами до самого потолка комнатушку в Серебряном переулке вряд ли можно было назвать салоном, но через эту комнату прошли десятки людей, признанных мастеров и робких дебютантов; они входили туда засветло и выходили на рассвете, там читались пьесы и сценарии, стихи и теоретические статьи, там рождались свежие мысли и оттачивались смелые замыслы, и все это происходило потому, что никто не умел так слушать, как Михаил Яковлевич, - пытливо, восторженно, гневно, самозабвенно. Он заслужил благодарную память многих выдающихся деятелей кино, которым помогал своей блестящей эрудицией и бескорыстными творческими советами. Он тратил себя щедро и умер, почти не оставив печатного наследия, - написанные им незадолго до смерти две книги отличных эссе так и остались неизданными.
Таким же талантливым слушателем был безвременно скончавшийся В.В.Гольцев, редактор "Дружбы народов" и пламенный пропагандист братских литератур.