— Что же ты за дураков нас держишь? — неприязненно оглядывая Йота, напористо сказал Суесловец и ткнул его кулаком в плечо. Йот что-то отвечал, но говорил через легкую дрожь. Это нехорошо подзадоривало Суесловца, и он придирчиво и ехидно сказал:
— Это ты про себя все нарисовал! И за шторкой… Только волосы себе приделал! — И нехорошо рассмеялся. Мне не было смешно, но я по-обезьяньи натянуто захохотал. Йот, умученный последними словами и нашим смехом, издал немыслимый звук и со слезами выбежал из класса. Выглянувшее из-за туч обыденное солнце, раздвоившись, блестело на рельсах. А я хохотал вместе с Прямоходящим Змием и почти ненавидел себя.
Я успел хорошенько подзабыть об этой истории, но года три спустя (Йот уже переехал с родителями в город), Ноема вдруг спросила меня:
— Вспомни: несколько лет назад ты и Суесловец о чем-то поговорили с Йотом на перемене, он издал какой-то нечеловеческий звук и выбежал из класса, а вы смеялись.
И спустя три года мне снова стало стыдно за свой смех. С почтением к бывшему однокласснику я рассказал Ноеме о секретной тетради, умолчав, конечно, о рисунке за бумажной шторкой. Я провожал Ноему после школьных занятий. Мы стояли на д-образном каменном мосту над железной дорогой и ждали поезда. Я немного мучился, потому что мне хотелось помочь Ноеме нести ее восковые таблички, которые она заворачивала в шкурку и опоясывала ремешком с деревянной ручкой, но почему-то не решался предложить свою услугу. Я вспоминал свои разговоры с Йотом, а когда упомянул книгу Еноха, в которой содержатся все знания о вселенной — и человеческие, и ангельские, Ноема вдруг прервала меня:
— Енох призывал постом и молитвой очищать плотяные скрижали наших сердец, чтобы Сам Бог писал на них. Енох призывал постом и молитвой очищать бесплотные папирусы наших душ, чтобы Сам Бог писал на них. Енох всегда говорил, что мудрость каинитов долупреклонная, пресмыкается земле, не ищет Бога. То, о чем ты, Ной, говоришь, не может быть в книге праведного Еноха!
— Как же он тогда смог построить город? — самоуверенно спросил я. — Да что там город! Хотя бы вот этот мост, на котором мы с тобою стоим!
— Нет, Ной, этот мост строил не тот Енох, который построил город!.. — задумчиво сказала Ноема, не глядя на меня. — Мост строил Енох-сифит, — нерешительно продолжала Ноема, — неужели твои родители ничего не говорили тебе про него? — вопрошала трогательная бирюза Ноеминых глаз.
Мне было немного чудно слышать от Ноемы устаревшие слова «сифит» и «каинит».
— Я что-то не пойму, было два Еноха?
Ноема внимательно посмотрела в мои, должно быть, удивленные глаза.