— Заказное убийство? Ты подозреваешь Нину Алексеевну, жену Александра Степановича?!
Оба они, конечно, отлично знали главу крупнейшего коммерческого банка — Александра Степановича Шапкина, Неверов воспринял это с наивным испугом, Бубнов — с откровенным удовольствием тайного садиста. Его мозг, как компьютер, уже просчитывал возможные варианты последствий такого открытия. Главное, конечно, состояло в том, что именно он, Бубнов, держит в своих руках судьбу человека, перед которым почтительно склоняют головы самые влиятельные люди области. Бубнову казалось даже, что обнаруженное им стечение обстоятельств вокруг имени Шапкина, приближает и его, Бубнова, к кругу избранных и влиятельных, возносит к вершинам власти. Ведь дело-то в его руках…
Из прихожей донесся звонок.
— Нина Алексеевна Шапкина, — доложил стажер.
Неверов вздрогнул, Бубнов обрадовался. Он посмотрел на Неверова убийственным взглядом и сказал приглушенно:
— Вот тебе и еще фактик — пришла убедиться, проверить результаты…
В дверях кабинета появилась миловидная дама средних лет. Высокая и все еще стройная, она была в летнем шелковом платье. Белокурая, со строгим лицом и горделивой посадкой головы, она скорее походила на хозяйку, а не на посетительницу. Встретившись взглядом с Бубновым, которого она определила за главного, сухо сказана:
— Я — Нина Алексеевна Шапкина. До меня дошли странные слухи и я, являясь ближайшей подругой Елены Ионовны, сочла долгом…
— О! — перебил ее Бубнов, — вы не только ее ближайшая подруга, вы, Нина Алексеевна, ее единственная наследница.
— Значит, это правда? Значит. Елена Ионовна…
— Убита, Нина Алексеевна, ударом профессионала… Шапкина опустилась в кресло.
— Скажите, Нина Алексеевна, когда и при каких обстоятельствах вы узнали о завещании Пустаевой?
Женщина удивленно вскинула тонкие, хорошо очерченные брови:
— О завещании? О каком завещании вы говорите?
— Вот об этом… — и Бубнов подал ей через стол листки документа.
Она неуверенно взяла их и начала читать. На ее холеное лицо, падал свет из окна. Удивление, растерянность, страх сменяли друг друга, а в конце чтения она заметно побледнела и безвольным движением положила странички на стол. Казалось, она близка к обмороку.
Бубнов тонко улыбнулся:
— Итак, Нина Алексеевна, когда и при каких обстоятельствах вы узнали о завещании?
К ней сразу же вернулись все силы гордой и знающей себе цену женщины. Она обдала Бубнова гневным взглядом:
— До этой минуты, — сказала она твердо, — я ничего о нем не знала и не слыхала.
«Ну, что, — злорадно подумал Неверов о Бубнове, — напоролся? Вот что значит начинать разговор не имея за душой ничего, ни одного, даже маленького фактика против подозреваемой…»