— Ну, предположим, нет.
— Вот и ошибочка, товарищ подполковник. Есть бог. Вы слышали про такого человека: Пустаеву?
— Это не про ту ли, которую кто-то пристукнул сегодня ночью? — вроде бы только теперь сообразив о ком идет речь, спросил Брянцев.
— Вот, вот… Пристукнули. Значит, есть бог на свете. А то я и сам бы ее прикончил, — взял бы грех на душу. Ан нет, — бог.
— Бог покарал, — подтвердил морщинистый.
— Да что вы на нее так, мужики?
— Есть за что! Увидит семью хорошую, дружную и вползет как змея. И все больше баб косила. Будто завидовала их счастью нехитрому — сама-то она вдовой была.
— Как это так: «косила»?
— А так — залечивала. По всем правилам науки на тот свет отправляла. Как повадится в дом — жди покойницу. Я-то сразу сообразил что к чему, когда она к моей Маше стала присасываться. Шугнул ее матом и весь сказ. Спас, можно сказать, свою благоверную. А вот мужик из соседнего подъезда тот с ней миндальничал, терпел. И результат — залечила…
— И как ее звали?
— Ольга Николаевна Задорова.
— Когда же случилась беда?
— Ровно полгода тому назад.
«Интересное стечение дат — ровно полгода…» — подумал Брянцев и сказал:
— Должно быть, и так на ладан дышала…
— Покрепче моей Маши была. Спокойная такая, добрая. Однажды трудно мне стало — попросил на бутылку. Дала. А отдавать, сами знаете, как бывает… Так она ни разу не напомнила, а я так и остался у нее в должниках.
— А что муж ее?
— Рохля он, хоть и подполковник, как вы, правда, в отставке. Все терпел, а теперь плачет. Вот оно как.
Брянцев решил проверить свою догадку о личности кряжистого и вроде бы так, без задней мысли, сказал:
— Уж очень вы, Михаил Никифорович, сердиты на Пустаеву.
Кряжистый даже не обратил внимания на то, что его назвали по имени.
— Сердит, говорите? Нет, не сердит, а зол. И вдруг радость. Возвращаюсь я из деревни сегодня, а Маша и говорит: «Пустаеву убили…» Кто убил? — спрашиваю. «Не знаю, — говорит. — А следствие ведет молоденький следователь…» Это, — говорю, — меня не касается, а ты мать, дай мне на бутылку, — выпью на радостях… И, понимаете, ни слова против. Дала. Чувствуете? Одобрила, значит, мое решение. Ну вот мы с ним, — он кивнул на морщинистого, — и выпили. И за то, кстати, чтобы убийцу так и не нашли. Это бог покарал ее, змею подколодную.
Брянцев докурил сигарету, поблагодарил Бурлакова за «огонек» и первым же троллейбусом вернулся в райотдел.
Мысли пьяненького и словоохотливого Бурлакова показались ему похожими на сказочку о злой волшебнице. Но с другой стороны, подумалось ему, в словах его что-то было. Могла ли одинокая, неустроенная вдова большого чиновника завидовать нехитрому счастью тех, кого она высокомерно считала когда-то простонародьем? Судя по словам главврача, могла. Но с другой стороны, «присасываться» к благополучным семьям, сознательно разрушать чужое счастье?