— Вадя, не держи нас за дураков, — голос Писарева зазвучал умоляюще, словно призывал к серьезности. — Этот вопрос мы изучали после того, как допросили Чегина. Он засвидетельствовал факт своего пребывания в квартире Макарова, назвал время, сообщил, что находился там не более двух — трех минут, ни о какой совместной выпивке не было и речи. Сегодня, вызвав в прокуратуру, мы предъявили ему результат дактило-скопической экспертизы. Они повергли его в паническое состояние. Он не мог дать вразумительного объяснения. Он лишь заявил при предъявлении ему вещественного доказательства, что нож ему знаком, именно такой имеется у него дома. Пришлось съездить на квартиру: нож находился на месте.
— И тогда, учитывая тяжесть содеянного, его решили заключить под стражу.
— Не паясничай, Вадя. Я был против, но сказали: до выяснения обстоятельств. Я сейчас делаю все возможное, чтобы объективно разобраться в этом запутанном деле. Такое впечатление, что его крупно подставили. Если бы Чегин был причастен к убийству коллеги, то он либо попытался бы скрыть факт своего пребывания у Макарова, либо передвинул бы время на более раннее, если не был бы уверен, что не наследил. Но он поступил как человек, ни ухом ни рылом не ведающий о совершенном преступлении, то есть обо всем без уловок рассказал.
— Логично, — согласился я.
— И далее, — разоткровенничался Писарев. — Убили-то Макарова наверняка спящим в постели, так как никаких следов борьбы не обнаружено. Ну, представь, если бы два мужика дошли до смертных обид, какой бы ералаш оказался в квартире, да и видно сразу было бы: убили человека не спящим, туда просто перетащили, чтобы сбить с толку следствие.
— Логично, — поддакнул я второй раз, но тут же внес поправку: — Правда, если следовать той же логике, Чегин мог остаться ночевать, до-ждаться того часа, когда Макаров уснет, и осуществить задуманное.
— Я согласен, тут не все так просто, — своей увлеченностью Герка сейчас походил на сказочника, рассказывающего захватывающую историю. — И все-таки внутренний голос подсказывает, что все это походит на месть, на хорошо спланированное убийство, а значит, к нему готовились не один день.
— Стоп, стоп, — прервал я его. — Говоришь, месть?
— Это мое сугубо личное мнение, — он похлопал себя по груди.
— Ошибаешься, милейший. Сегодня утром, видимо, перед посещением прокуратуры, на этом же самом месте говорил о том же самом Чегин.
— Он был у тебя? — рот Герки удивленно приоткрылся.
— Заходил. Выглядел довольно-таки подавленно. Может быть, смерть Макарова на него так повлияла, а может, что-то грызло совесть. В общем, он предположил, что Лешку Макарова… Лешку…