– Были основания?
– Возможно. Андриян Максакович никогда не отличался ангельским характером. Он был жестким человеком. Можно даже сказать, жестоким. Умел добиваться нужного результата, сдавал дела вовремя, но мог позволить себе дать по ушам кому-то из молчавших насильников или запирающихся свидетелей. Я думаю, не секрет, что такие методы иногда просто необходимы. Вы сами работали в правоохранительных органах?
– Недолго, – ответил Дронго.
– Тогда вы меня понимаете. Чтобы добиться нужных показаний, иногда приходится прибегать к угрозам, иногда к мерам физического воздействия. И это не секрет. Если наркоману вовремя не дать «дозу», у него начнется «ломка». Об этом знают и сам наркоман, и следователь. Поэтому между ними устанавливается негласная договоренность. Наркоману не дают мучиться, что гуманно, а следователь получает нужную информацию, что справедливо.
– Какие дела вел Чалмаев в основном?
– Хищения и мошенничества. В основном хозяйственные, он на них специализировался. У нас еще шутили, что ОБХСС давно нет, а следователи, которые ведут дела по их линии, все еще работают. Вы работали вместе с ним?
– Да, в службе безопасности. С Рыжанковым.
– Я вас не помню. Вы не были на похоронах?
– Нет. Я находился в служебной командировке. Раньше я работал в нашем юридическом отделе.
– Тогда понятно. Вас бросили на укрепление службы безопасности, – добродушно произнес Зубков.
– Вы не слышали такую фамилию – Тордуа?
– Как вы сказали?
– Абессалом Константинович Тордуа, – повторил Дронго. – Может быть, это имя когда-то всплывало во время работы с вами Чалмаева?
– Может, до меня, – пожал плечами Зубков, – но я никогда его не слышал.
– А Скорынкин? Матвей Михайлович Скорынкин?
Зубков остановился. Посмотрел на своего собеседника.
– Вы с ума сошли? – спросил он. – Вы знаете, кто такой Скорынкин? Вице-президент крупнейшей компании. Сенатор. Член Совета Федерации. Лауреат Государственной премии. При чем тут Скорынкин?
– Среди бумаг, найденных дома у Чалмаева, были записи с именем этого человека, – солгал Дронго.
– Это, наверно, из-за тендерной заявки, – вспомнил Зубков, – об этом написали все газеты. Компания «Инсеко» ее проиграла. Но в любом случае Скорынкина лучше не вспоминать. Это заоблачная фигура для нас, простых смертных.
– В последние годы у Чалмаева были какие-нибудь дела, связанные с Тулой?
– Не помню. Прошло несколько лет. Нет, по-моему, ничего не было.
– Как вы считаете, его могли убить?
– Убить могут каждого, – невесело усмехнулся Зубков, – но убивают только из-за больших денег. Это на Кавказе есть еще такие понятия, как «честь» и «гордость», из-за которых иногда звучат выстрелы. У нас убивают только из-за больших денег. А какие деньги могли быть у бывшего следователя, возглавившего службу безопасности компании? Гроши. По сравнению с теми миллионами, которыми ворочают хозяева вашей компании. Какая у вас зарплата? – неожиданно спросил Зубков.